Выбрать главу

Я сама, как и раньше, ночевала в главной спальне дома для гостей, но свиты у меня теперь прибавилось, и мы заняли все спальни даже в главном доме. Некоторым пришлось даже разместиться по двое в комнате.

Китто досталась отдельная комната — потому что она была такая маленькая, что поселить вторым в нее можно было разве что Риса или меня. А значит, никого нельзя.

Первый прием для гоблинов мы решили устроить в гостиной центрального дома — громадном помещении, бывшем бальном зале. Гостиная была светлая, просторная, вся в мраморе — будто из человеческой сказки; Благой двор явно ее бы одобрил. Наверное, Мэви, изгнаннице Благого двора, она напоминала о родине.

В блеске и сиянии громадных люстр мои стражи — в большинстве своем — смотрелись вполне органично. Об охране, сопровождавшей Ясеня и Падуба, такого не скажешь.

Красные колпаки горой возвышались над всеми присутствующими. Семифутовый гоблин — это очень большой гоблин, а семифутовый Красный колпак — очень маленький Красный колпак. Нормальный рост у них до двенадцати футов, а в среднем — восемь-десять. Кожа у Колпаков разных оттенков желтого, серого и бледно-зеленого. Что близнецов будут сопровождать Красные колпаки, меня предупредили заранее. Царь гоблинов Кураг думал, что если он отправит их к нам без охраны и с ними случится что-нибудь нехорошее — нас заподозрят в сговоре, решат, что он с моей помощью избавился от Ясеня и Падуба. У гоблинов тот, кто убьет в схватке прежнего царя, получает корону, так что смерть обоих братцев ему на руку.

Но почему же тогда он отправил их ко мне, чтобы они стали еще сильней? Потому что Кураг знал, чем должно кончиться его царствование — тем же, чем всегда кончались царствования у гоблинов, — и хотел быть уверен, что народ его останется силен и после его смерти. Он не таил гнева на братцев за их амбиции, он только хотел подольше подержать их на поводке.

Если близнецы — пусть даже случайно — погибнут от нашей руки, а вокруг не будет гоблинов-свидетелей, пойдут кривотолки. Стоит гоблинам решить, что братьев убили по просьбе Курага, и царь обречен, ведь у гоблинов признаются только личные поединки. Среди гоблинов бывают наемные убийцы, но они никогда не возьмут заказ на гоблина. Сидхе убить — пожалуйста, кого-то из малых фейри — сколько угодно, но гоблина — никогда.

Единственное исключение из правила — «содержанцы» вроде Китто: за них дерется хозяин или хозяйка. Положение, которое занимал среди гоблинов Китто, само по себе предполагало, что он не может драться так, чтобы свободно влиться в гоблинское общество.

Я уселась на массивное кресло, изображающее трон. Большой стол отодвинули к стене вместе со стульями. За моим креслом встал Мороз — Дойль по-прежнему был прикован к постели, в спальне у него дежурили черные собаки. Таранис чуть не убил моего Мрака. Были бы мы в стране фейри — Дойль бы, может, уже был здоров, но здесь сила нашего волшебства куда меньше. Именно поэтому многих так пугает изгнание из волшебной страны — за ее границами магия сразу слабеет.

— Мы впустили вас в дом, чтобы люди из газет и с телевидения не распускали языки, — сказал Мороз голосом таким же ледяным, как его имя. — Если бы не журналисты, я бы ни за что не пропустил вас сквозь наши щиты с такой армией за спиной.

Я не могла не чувствовать его правоту, но почему-то нисколько не тревожилась. На самом деле, мне стало спокойней, чем за многие часы до этого момента.

— Все уже, Мороз, хватит, — сказала я.

— Почему тебя это так мало беспокоит? — возмутился он.

— Не знаю, — ответила я.

— Не были б они гоблинами, я бы решил, что они тебя заколдовали, — сказал Рис.

На Ясеня с Падубом вся эта церемония произвела впечатление: их принимали не столько как гоблинов, сколько как сидхе.

— Приветствую вас, Ясень и Падуб, воины гоблинов. Приветствую также Красных колпаков из двора гоблинов. Кто вас ведет?

— Мы, — ответил Ясень, и они с братом шагнули к моему креслу. Одеты они были в те же придворные одежды, в которых я их уже видела: Ясень в зеленом под цвет глаз, Падуб в красном — под цвет своих. Наряды были атласные и наверняка хит сезона — пришедшегося где-то между 1500 и 1600 годами.

Гоблины поклонились; их короткие золотистые волосы качнулись возле ушей. Братья перестали стричь волосы. Впрочем, пока еще неприятности им не грозили — чтобы королева обратила внимание, волосы должны отрасти до воротника.

— За месяц, что мы не виделись, волосы у вас отросли, — сказала я.

Братья переглянулись, потом Ясень сказал:

— Мы ждем, что твоя магия разбудит в нас силу сидхе.

— Слишком вы в себе уверены, — заметила я.

— Мы в твоей силе уверены, принцесса, — возразил Ясень.

Я посмотрела на Падуба. У него во взгляде уверенности не было — одно только нетерпение. Он хочет со мной переспать и переспит, все остальное — лицемерие. По нему мне видно было, что на самом деле думают братья. Ясень в придворных играх ни одному сидхе в подметки не годится, но все же умеет лгать лицом и глазами; Падуб — нет. Полезно знать.

Я глянула на Красных колпаков у них за спиной. Некоторых я узнала — мы вместе бились с Дикой охотой. Со мной пошли именно Красные колпаки, не Падуб с Ясенем и не царь Кураг. Красные колпаки повиновались мне куда больше, чем требовал от них договор. Я не разбиралась еще в причинах такого странного послушания, столь непохожего на обычное поведение Красных колпаков по отношению к сидхе и к женщине, потому что не знала, как на это отреагирует Кураг. Мне не хотелось, чтобы он заподозрил, будто я пытаюсь соблазнить, пусть чисто политическими методами, самых мощных воинов гоблинской расы.

Кураг отчаянно хотел избавиться от нашего договора. Он боялся гражданской войны — то ли между дворами, то ли внутри одного Неблагого двора. Он не хотел быть втянутым в драки сидхе, а наш договор обязывал его меня поддерживать. И я не дам ему повода увильнуть от обязательств — слишком мы в нем нуждаемся. Так что я не стала допытываться до причин странной лояльности Красных колпаков по отношению ко мне.

Теперь они стояли передо мной, и я впервые в жизни видела столько Красных колпаков одновременно — настоящая живая стена из мышц и костей. У всех на макушках маленькие круглые колпачки, большинство — покрытые засохшей кровью, черного или бурого цвета. Но примерно у трети с шапок текла кровь, капала на лицо и плечи, на грудь, пятнала одежду.

Когда-то стать их вожаком мог только тот, кто умел сделать так, чтобы текущая с шапки кровь не сворачивалась, а как вариант — убивал врагов так часто, что шапка не успевала высыхать. Из-за такой культурной особенности Колпаки стали самыми кровожадными воинами среди фейри.

Я знала только одного из Красных колпаков, у кого кровь на шапке оставалась свежей: Джонти. Сейчас он стоял среди наших гостей, в первом ряду ближе к середине. Ростом он был почти десять футов, серокожий, с глазами цвета свежей крови. У всех Колпаков глаза красные, но красные с тем или иным оттенком, а у Джонти глаза такие же алые, как его шапка.

Когда мы встретились впервые, кожа его цветом и фактурой напоминала пыль под ногами, но сейчас она совсем не казалась сухой и грубой. Он как будто… как будто воспользовался самым лучшим увлажняющим средством, какое только существует в природе. А при том, что гоблины в спа-салоны не ходят, я терялась в догадках, что же случилось с его кожей.

Но не только кожа изменилась: с шапки у него текли такие ручьи крови, что весь торс ею пропитался. Кровь стекала с одежды и капала с толстых пальцев, оставляя тонкий алый рисунок на мраморном полу.

— Джонти, рада тебя видеть! — сказала я, и сказала искренне. Он спас нам жизнь, заставив близнецов поддержать нас в бою. Красные колпаки пошли за ним, а не за Ясенем и Падубом.

— И я рад, принцесса Мередит, — ответил он рокочущим басом — будто камни загрохотали.

— Следует ли нам приветствовать Смертельного Мороза и Риса? — спросил Ясень. — Я не знаток этикета сидхе.

— Как пожелаешь. Я поздоровалась с Джонти, потому что он мой боевой товарищ. Я приветствую Джонти и его сородичей, потому что они помогли мне и моим людям. Я приветствую Красных колпаков как истинных союзников.