— Что это? — с недоверием спросила я.
— Завтрак, — ответил голубоглаз, после чего отправил пищу к себе в рот.
— Я вижу, только я не понимаю, с чего это ты решил меня накормить?
— Считай, что это мои извинения. Иногда я бываю довольно резок, особенно когда пьян, а в алкогольном состоянии я провожу более семидесяти процентов моего времени, поэтому мой язык говорит, не думая, — ответил он, продолжая трапезу.
— Выглядит вкусно, произнесла я, заглянув в тарелку. Но что-то все равно меня напрягает.
— А ты попробуй, на вкус еще лучше, — добавил Крис.
Я взяла вилку и отделила маленький кусочек омлета, насадила его на зубчики и проглотила. Надо сказать, вполне неплохо, но ему я этого точно не скажу, пусть не думает о себе, что он мастер! Я уплела омлет за обе щеки и запила это все вишневым соком, все это время Крис просто молча смотрел на меня, иногда на его лице появлялась легкая улыбка, но она мгновенно скрывалась за эгоистичной ухмылкой.
— Уже восемь, школа ждать не будет, — произнес черноволосый, словно примерный ученик.
Он поднялся со стула и направился к выходу. Парень накинул поверх серой футболки кожаную куртку, на ноги — массивные ботинки, которые даже не потрудился зашнуровать, подошел к зеркалу и немного подправил свои волосы.
— Может, ты еще в качестве извинений до школы меня подбросишь? — спросила я, подойдя ближе.
— Извини, но я не хочу, чтобы ты испачкала мои сидения в машине.
— Что?
— Видишь ли, слабительное, которое я подсыпал в твою порцию, скоро начнет действовать и, боюсь, до школы ты не дотерпишь, — усмехнулся парень, достал из кармана джинсов флакончик и бросил мне в руки.
Я развернула этикетку, на которой черным по белому было написано «Сильнодействующее».
— Ты ублюдок! Ты что, не понимаешь, я не могу прогуливать школу, потому что…
— Потому что из-за прогулов может влететь моему отцу, который так безответственно относится к своей новоиспеченной доченьке. Тебя направят к психологу, выяснят пару нелестных фактов от меня, когда начнут расспрашивать. А потом тебя, скорее всего, заберут из этого дома в детдом, а может, и в детскую колонию, смотря, что я именно наплету. И тогда на пару свободных квадратных метров в этом доме станет больше! — Крис развел руки в стороны, закончив свою речь.
— Я ненавижу тебя, — в эту секунду в животе возникло некое недомогание.
— Ты полная дура, если хочешь здесь остаться и считаешь эту семью нормальной, — добавил младший Браун уже без гримас на лице. — И кстати, весело провести время на «белом троне», принцесса! — парень вышел из дома, после чего послышался рев двигателя.
Как я могла ему поверить? Он просто моральный урод! Ну что, Крис хотел поиграть? Отлично, будет тебе игра, что потом костей не соберешь! Ты сделал свой ход, теперь моя очередь!
Мой живот перестал со мной воевать и спустя несколько часов мне стало заметно лучше, но не намного, единственное, на что мне хватает сил, это лежать на кровати в своей комнате и отвечать на звонки.
— Ты понимаешь, что он сделал! — кричу я в телефонную трубку, надрывая голос.
— Может, ты успокоишься, и мы поговорим нормально? — пропищал Аарон.
— Послушай меня, этот придурок унизил меня, в ответ я унижу его, и ты мне в этом поможешь!
— Я? — послышался испуганный голос с другой стороны мобильника.
— Аарон, пойми, мы не можем больше терпеть, ведь Кристофер и тебя унижал, нужно ответить ему той же монетой.
— И что ты предлагаешь?
— Пока не знаю, но думаю, можно начать с малого, а потом показать, какое он ничтожество, к примеру, на глазах у всей школы!
— Ты завтра придешь на учебу? — перевел тему парень.
— Да, два дня для меня слишком большая цифра для прогулов, особенно в том положении, что я нахожусь. Завтра проблем не будет, Джон приезжает уже сегодня вечером, и дышать станет легче.
— Ты ему расскажешь…
— О чем? — не поняв намека, переспросила я.
— О вечеринке, о том, как этот наглец с тобой обращается! — поясняет мне и так очевидные ответы.
— Аарон… это сложнее, чем ты думаешь. Я могу рассказать все, но это принесет моим опекунам еще больше боли, еще большее разочарование, а я не хочу быть причиной разрушения и так хрупких семейных отношений.
— Сомневаюсь, что руины еще сломаются, подумай о себе.
Я примолкла. Не знаю, что делать, все так запутанно. А во мне борются две личности, они обе не святые, но и не настолько черны, как демоны, но все же одна из них уже давно настаивает рассказать обо всех грязных словечках в мою сторону, а другая думает о чувствах опекунов. Одна из них слабее, именно ее мне приходилось заглушать порезами на руке, чтобы перестать нести ответственность за свои поступки, сделать так, чтобы жалели меня, эта сторона — слабачка! А мне нужно быть сильной!