Через полчаса девушка заходит попрощаться. Егор, не дожидаясь пока она уйдет, вгрызается в щедрый кусок торта, и мне как-то неудобно становится за голодные глаза горничной. Усаживаю ее с нами, так сказать, почаевничать за новоселье. Поначалу она сопротивляется и все величает меня по имени-отчеству, заставляя чувствовать неловкость: ее имени я до сих пор не знаю. А потом расслабляется настолько, что принимается болтать вплоть до моей головной боли: о детстве, о том, сколько у нее родственников, о церкви зачем-то, и заканчивает все это жалостливым всхлипом:
— А, знаете, я больше не работаю в доме Ярослава Владимировича. Он всех уволил.
И вот, рыдает у меня на плече, и ничего мне не остается, как утешать бедную девушку и обещать, что я не буду против, если Егор Владимирович еще пригласит ее для маленьких поручений. Я так растрогалась, что чуть не предложила ей у нас поселиться, но слава Богу, девушка из местных. Егор, ничуть нас не смущая, кладет себе в тарелку новый кусок торта. Интересно, спохватываюсь, проводив горничную, а детям можно столько сладкого?
— А что у нас есть кроме торта? — задает встречный вопрос.
Кладу второй кусок себе, и молча пережевываю. Вот ведь, я думала: он — неженка, а он — пожалел горничную и дал возможность подзаработать.
— Сколько ты ей заплатил? — интересуюсь.
— Пятьдесят баксов. Хотел дать больше, но тогда бы она догадалась.
Да, догадалась бы, и могла не взять денег.
— И откуда финансы? Бабулю нашу разводишь?
— Да прям! Бабуля выручила в экстренном случае, а на все остальные у меня есть старший брат.
— Но разве он не ограничил твои расходы?
— Только на то время, пока я мог сбежать из Англии, — хихикает. — А сейчас я очень богатый мальчик. Так что жить со мной выгодно, — подмигивает.
— В следующий раз платишь в кино.
— Ухтышка! — вдохновляется. — Договорились! И попкорн с меня. И кока. Две!
А это камень в мой огород: я купила ему молочный коктейль, к которому он не притронулся. Но вообще не жадный мальчик и азартный, и так хочет скорее стать взрослым, чтобы нести за других ответственность.
— А, знаешь, — оценивающе смотрю на него, — думаю, из тебя выйдет хороший посол.
— Пока не уверен, — бормочет он, — вот если у меня кое-что получится…
Егора от моих расспросов избавляет звонок на мобильный. Бабуля, шепчу, когда начинает крутиться в нетерпении. Он машет ей рукой привет, будто она его может видеть, а потом спохватывается и ворчит, что надо бабушке нашей провести интернет и задарить свой старенький нетбук и все, новая жизнь пенсионерам!
Бабуля усмехается, на все согласная, говорит, если внучек лично ей провайдера выберет. И вот моя ромашечка совсем-совсем расцветает и обещает вскорости приехать, уладить все технические вопросы и провести курс обучения. Бесплатно.
— В счет набежавших процентов, — поправляет его бабуля, и оба остаются собой жутко довольные.
И так расслабленно и умиротворенно у нас в квартире, до тех пор, пока меня не осеняет. Это как, интересно, Егор собирается со мной завтра идти на встречу с Яром, если ему в школу, наверное, надо?!
— Егор, — озвучиваю вопрос, — а тебе на сколько завтра в школу? Или ты с репетиторами занимаешься? Так надо позвонить им, сказать, что у тебя сменилось местожительства.
— Ууу, — грустнеет мальчик, отодвигая от себя торт и возвращая мне телефон с не менее расстроенной бабулей на проводе, — а так день хорошо начинался…
Бабуля выговаривает мне за строгость с ее любимчиком, но я — кремень. При мне Егор обзванивает репетиторов, при мне два раза пытается ошибиться подъездами и один раз — номером дома, но я терпеливо его поправляю.
Вот так-то, у меня не забалуешь. Учиться — значит, учиться! А я сама завтра… как-нибудь… переживу эту встречу… с почти бывшим мужем.
— Довольна? — спрашивает Егор.
— Вполне, — и не скрываю своего довольства.
— Я тоже, — улыбается лисицей. — Мои занятия с восьми утра и до шести.
И, откровенно говоря, ни разу я не видела, чтобы кто-то улыбался сумасшедшей нагрузке. Но тайный смысл сей радости открывается в следующей фразе:
— А вот с двенадцати до трех, Злата, у меня перерыв, и я, естественно, успеваю на вашу встречу с моим братом. А ты думала, я тебя одну брошу?
— Нет, — говорю, заглянув в темные зеркала настороженного ожидания, — я знала, что ты — лучший друг на свете.
На этой благостной ноте мы, переодевшись, выдвигаемся в магазин за не такими сладкими продуктами, как уморивший нас торт. Надеюсь, мальчику понравится, как я готовлю, потому что выбора у него все равно нет, а повариху Яра в нашем доме я видеть не хочу. Позже, если подтвердится, что сонное зелье — ее рук дело, устрою нам встречу, а пока…