— Егор, — я оборачиваюсь и обнимаю его, а он терпит мои нежности, не вырываясь, а наоборот.
— Привет, — улыбается белозубо, снимает с ноутбука фрукты, возмущаясь, кто это додумался их туда поскладывать. — Давно на почту не заглядывала?
Пытаюсь вспомнить. До больницы просматривала, а так — мне все равно никто не пишет, и вот когда Егор принес ноутбук, я только фотографию их с бабушкой увидела и все, раскисла. А он включает ноутбук, такой довольный, что жуть. И нарядный, замечаю — в костюме цвета беж, белой в полосочку рубахе, а главное — при бабочке! Она такого насыщенного синего цвета, что кажется настоящей, только взмахнуть крыльями и взлететь! Ой, бедные девчонки! Ой!
— Да больше месяца выходит, а что?
— Что-что, — дразнится Егор, и поворачивает ко мне экран, щелкнув клавишей.
Какое-то время я не могу понять, что он хочет мне показать. Потом начинаю читать, сбиваюсь, качаю головой и возвращаюсь к началу. Нелепица какая-то. Моя личная почта, то есть, Егор знает пароль, но поразительно не это.
Я все-таки дочитываю до конца и ошарашено смотрю на Егора, а он мне деловито кивает:
— Да, да, твою сказку взяли в журнал, и тебе все-таки придется поделиться своим гонораром!
— Прямо сейчас? — уточняю я.
— Нет, после почтового перевода. Они же не могут выслать его на мое имя, сама понимаешь.
— Ага, — киваю, и думаю, а понимает ли мальчик, насколько у нас в стране авторские гонорары низкие и как бы сделать так, чтобы он не сильно расстроился? Утешит ли его, что я не буду претендовать на свою половину?
Ох, вряд ли.
Я, невзирая на его легкое сопротивление, прислоняю его голову к себе, глажу как строптивого котенка и говорю едва ли не впервые искренне за последние несколько дней:
— Что бы я без тебя делала? Ты у меня самый лучший.
И, видимо, на этой позитивной волне мальчика тянет покаяться на полную.
— Я знаю твой пароль от почты, потому что я же отправлял с твоего адреса сказку.
— Я не сержусь.
— Правда?
— Мне все равно кроме этого издательства никто не пишет.
— Ну…
Он затихает, и так подозрительно, и такие нехорошие предчувствия меня обуревают. Я перестаю ерошить его волосы, но Егор все равно смотрит на меня котом, переевшим соседской сметаны.
— Рассказывай, — предлагаю я.
— Все-все? — уточняет он и после моего кивка, со вздохом продолжает: — Тебе писал главный редактор одной газеты, помнишь?
Ну что-то такое припоминаю. Он предложил работать у него, если мне интересно общение с людьми. Я, помнится, отказалась. Или собиралась отказаться. Ну в общих чертах как-то так.
— И что?
— Ты так ему и не ответила.
А, все-таки не ответила. Но точно помню, что собиралась отказаться.
— И что? — повторяю.
Егор на всякий случай отодвигается, потом для верности отходит к двери на два шага — в прыжке не достанешь, и с улыбкой шкодника говорит ласково, как доктор буйнопомешаному:
— Так вот, я от твоего имени согласился, и он ждет твоего звонка, чтобы вы встретились и оговорили условия работы. Он знает, что ты в больнице, я написал ему, так что не слишком торопит, хотя эксклюзивное интервью соблазняет его ускорить вашу встречу.
— Эксклюзивное интервью? — переспрашиваю, а в это время прокручиваю, смогу ли я достать эту шкоду ходячую в два прыжка или он успеет скрыться за дверью, щелкнув меня ею по носу?
— Ну да, — делает с опаской еще один шаг от меня. — Эксклюзивное. Я уже как твой агент пообещал, что ты сможешь.
— Агент?
Я откидываю прочь одеяло, приподнимаюсь и… Маленький нюанс, чисто как стимул для прыжка:
— А с кем у меня интервью?
— С кем — с кем. — Еще один шаг мальчишки назад и такое невинное ворчание. — С Самарским Ярославом Владимировичем, с кем же еще?
И я делаю рывок, чтобы кое-кого задушить от наплыва благодарности, но он ускользает.
— У меня депутатская неприкосновенность! — кричит, удерживая дверь с той стороны. — А у тебя не работа, а мечта! Напишешь все, что думаешь и хочешь сказать моему брату, и еще и денег заплатят! Нам нужны деньги! Мы не можем себе позволить ими разбрасываться!
Когда дверь поддается, ухватить за ухо некого, потому что все, что я вижу — пятки на горизонте. Работу он мне нашел, агент. И вот интересно: за что я люблю этого бесенка? Ведь абсолютно не за что!
Стою, смотрю в пустой без него коридор, злюсь вроде бы, а губы расползаются в улыбке…
Глава N 2
Иногда хорошие новости вместо логичной и ожидаемой радости приносят растерянность и головную боль. Уже около часа я держу на ногах ноутбук, стираю ладонью с его черной крышки несуществующую пыль и собираюсь набрать Егора по скайпу. Но чем дольше думаю, как правильно все объяснить мальчику, тем путаней все становится для меня самой.