Моргаю. Нет, мне все же показалось, и слава Богу, я второй раз не смогу перейти через край и вернуться. Лицо Егора непроницаемо, но лампа неудачно отсвечивает, делая его слишком бледным.
— Макар мне нужен, — говорю ему.
— А я?
— Тебя я люблю.
— Ты хочешь, чтобы я жил с тобой?
— Хочу, чтобы ты был счастлив.
— А ты?
— И я, — после паузы и явного недоверия в темных глазах, добавляю: — Я попытаюсь.
— А я помогу.
И ощущение такое, словно дает клятву. Мой маленький защитник. Мой настоящий воин. Посылает мне воздушный поцелуй:
— Я потерплю Макара, пока он тебе нужен. Спокойной ночи, Злата.
— Спокойной ночи, чудо.
Хотя какая там спокойная ночь: одни кошмары. То снова замуж выхожу в джинсах и майке, то второй раз лишаюсь девственности на белоснежном ковролине, то признаюсь в любви, а в ответ слышу, что нужно подумать… Еще немного и приду к мысли, что ничего нет ужасней самой жизни, а выдуманные страхи — так, пустяк.
Устав переживать одно и то же, рассвет я все-таки встречаю с ноутбуком, на сайте копирайтеров. Казалось бы, забавно думать о мизерном заработке, если тебе грозят миллионы и журналистская карьера, а я вот чувствую, что здесь мое, пусть даже я пока ничего не умею.
— Привет! — врывается глотком свежего воздуха Егорка.
— Привет! — приобнимаю и показываю, что обнаружила.
Он выслушивает, хмуря лоб, а потом одобрительно кивает.
— У тебя обязательно получится.
— Спасибо.
— Ой, было бы за что? Это не комплимент, я говорю то, что думаю.
— Значит, спасибо, что не держишь лестные для меня мысли в себе.
— А, ну если так… — соглашается с доводами.
Большинство моих вещей так и пролежали в сумке, поэтому сборы недолгие, и когда в палату заходит Макар, я не мечусь лихорадочно, а наблюдаю за ним и Егором. Остановились напротив друг друга. Молчат. Взгляд одного испепеляет, второго — невозмутим.
— Это ненадолго, — с угрозой говорит Егор.
— Ты или я? — спрашивает Макар.
И оба оборачиваются ко мне.
— Ну едем?
И обоих мой ответ не устраивает, но Макар берет сумку, Егор — мою ладонь и мы выходим. Медсестры провожают не только взглядами, а успевают прыгнуть в лифт, и пока идем к машине, шепчутся в спину.
— Чего это они? — удивляется Егор, оглядываясь на стайку раскрасневшихся девиц.
Я киваю на впереди идущего Макара, и удивление Егора ширится вместе с глазами.
— Влюбиилиссь? — шипит мне в плечо. — В него?!
Улавливаю взгляд Макара, когда ставит сумку в багажник — ему едва удается сдерживать смех. Но мальчик кажется таким серьезным, обдумывая дилемму: как можно влюбиться в Макара, если вокруг полно других мужчин? Усаживается на заднее сиденье, мне оставляет место впереди, заботится, чтобы удобней. Скривившись, осматривается по сторонам и принюхивается, словно ожидая, когда из-под сидений выскочит скунс. Машина как машина. А, осеняет меня, показывает хоть таким образом отношение к Макару, ведь в остальном обещал мне сдерживаться.
Я практически тоже сажусь в салон, когда слышу окрик:
— Злата?
Обернувшись, вижу девушку, которая спешно идет ко мне. Лицо кажется смутно знакомым, но не могу вспомнить, где виделись, пока она не подходит совсем близко; в пуховиках все на одну фигуру.
— Не узнаете? — улыбается приветливо и совершенно не стыдно признаться, что да, не узнаю. — Светлана, медсестра, помните, вы огрели зав. больницы скоросшивателем, когда он… — замечает в салоне авто мальчика и замолкает.
Ну да, при детях лучше не говорить о притязаниях мужланов.
— Светлана, — вспоминаю я, — да, точно.
— Я теперь здесь работаю, — кивает на больницу. — А вы? Что…
— Я здесь лежала, — натянуто улыбаюсь, — потеряла ребенка.
— Ох, мне так жаль!
И пусть мне не нужны ее сожаления, они кажутся искренними. Мы обе думаем, как лучше расстаться. Она пытается найти слова, извиняясь за бестактность, я пытаюсь отговориться, что все нормально и потихоньку, слыша громкий шепоток медсестер, закипаю. Они обсуждают пуховик этой девушки, клюют, как всех новеньких и не стервозных, они говорят, что она так же страшна, как и бедна, и мне хочется чем-то бросить в них. Лучше грязью, после дождя она славно прилипнет к их черноротым лицам.
Чтобы унять злость, отворачиваюсь и…
Нет, мне только кажется, что я вижу машину Яра, потому что таких множество, красный цвет один из самых распространенных, а "Ягуар" это или нет, я не различаю.
Светлана замолкает, уверена, пересуды медсестер ей тоже слышны прекрасно.
— Извините, — неловко пятится. — Извините, Злата, что я…