Для чего ему несколько?
Или правильней задать вопрос: для кого?
Настроение рушится под башней, которую я ловко и главное очень быстро снова сооружаю. Когда выходим из машины, я прошу водителя отнести сумки в мою комнату, но оставляю их не разобранными у порога. Нет сил, нет желания что-либо делать.
На минутку ложусь в кровать, но едва голова соприкасается с подушкой, слышу как приоткрывается дверь и кто-то входит.
— Тебе никто не говорил, что прежде чем лечь спать, нужно снять верхнюю одежду?
А по закону подлости входит тот, кому я в этом доме меньше всего нравлюсь.
Тихие шаги, кровать прогибается у подножья. Я лениво приоткрываю один глаз: мальчик сидит на краешке, того и гляди навернется, а смотрит хозяином.
— Тебе никто не говорил, что прежде чем зайти в чужую комнату, нужно постучать в дверь?
— Это комната моего брата, — сопит ежиком.
— Пусть так, но с недавних пор я здесь тоже сплю.
Глаза Егора так и сверкают темными звездами, а следующая фраза сочится ехидством:
— Рассчитываешь надолго?
— А ты рассчитываешь, нет?
— Ага, — и счастливо улыбается.
Нет, я за мир во всем мире и дети — цветы в жизни. Наверное. Я только против мира за мой счет и на дух не перевариваю кактусы.
— Родители явно перестарались, когда учили тебя никогда не врать.
— Не лгать, — поправляет машинально, и улыбка его скисает.
Так, что-то связано с его родителями. Надеюсь, они живы и я перестану чувствовать себя без вины виноватой.
— Так и будешь валяться весь день?
— Лежать, — поправляю его и не рвусь отвечать.
Подумав, мальчик принимает поправку, но на своих условиях.
— Так и будешь лежать в верхней одежде на чистой постели весь день?
— Я же сняла обувь, — отмахиваюсь и зарабатываю улыбку. — А ты так и будешь сидеть у меня в ногах, пока я не встану?
— Больно надо, — огрызается и кряхтя, как старичок, встает. — Хочешь экскурсию по дому?
— Мебель рассматривать?
Хихикает, и слишком серьезное лицо сменяется детским. Подвох в чем-то есть, даже не сомневаюсь, но иду следом, хожу терпеливо из комнаты в комнату, но без интереса. Сюда бы Лариску запустить — было бы визгов, восторгов, она бы постаралась отстать от гида и в одной из комнат хоть на несколько дней затеряться. Тем более что гид неразговорчив, сам себе на уме, а комнат великое множество.
Первый этаж осмотрели. И, собственно, что я могу объективно сказать о доме? Белая остроконечная громадина, которой он представляется снаружи, не изменяет себе изнутри. Много светлых тонов, но ничего лишнего, не знаю модерн это или минимализм или это вообще одно и то же. Мне больше всего нравится кухня, хотя я и не любитель готовить, просто уютно там, по-домашнему, и улыбчивая повариха чем-то похожа на мою маму. Ямочками на щеках, наверное, и большими глазами. Во мне просыпается любопытство — какой из себя доктор, которому она нравится? Но видеться я с ним не жажду и рада, что избежала прошлой встречи. Когда-нибудь, просто так, за чаем и пирожками…
Второй этаж, как и первый, осматриваем в молчании, хочу вернуться в нашу с Яром комнату и начать разбирать вещи, но иду следом за мальчиком.
— Почему ты не в школе?
— Я обгоняю школьную программу, — поясняет не оборачиваясь. — Таких не любят, поэтому я занимаюсь экстерном и не со школьными учителями. Все задания на сегодня я сделал.
Мне слышится обида, но мальчик равнодушно добавляет:
— На следующий учебный год я все равно уезжаю в Англию. Нет смысла привыкать к кому-нибудь постороннему.
Вот теперь оборачивается и очень внимательно смотрит на меня, прежде чем открыть следующую дверь.
Я ничего не знаю о нем, я даже не знаю, где его родители и как их зовут, и мне стыдно немного, что пыталась воевать с мальчишкой. Чувство вины растет и вот я едва не кусаю локти.
— Входи.
Зрительный контакт обрывается, и локти мне благодарны. Егор смотрит в окно, я — на стол, ноутбук и два противоположных друг другу кресла. Смежная комната с нашей оказывается кабинетом Яра. Шкаф с документацией, на одной из стен огненная картина с апокалипсисом, а мой взгляд приклеивается к песочным часам.
Прохожу вглубь, понимая, что лучше выйти, что вряд ли мое присутствие здесь понравится хозяину, но ничего не могу с собой сделать. Как завороженная, смотрю на песочные часы на полке. Почему они здесь? Как часть интерьера или Яр что-то действительно измеряет ими? Застыли, кажутся мертвыми, но стоит перевернуть колбу…