Оглядевшись, Никс заметил, с какой болезненностью Архарт смотрел на детей. Командир нахмурился, вспоминая, как они впервые пришли в дом барона — тот был в довольно плачевном состоянии, да и сам парнишка не блистал обширными формами тела, скорее болезненной худобой… И пусть тогда уже на кухне властвовала Асил, и еда всегда была на столе, Никс прекрасно видел и маленькую плитку, затолканную в угол, и скромный огородик с неумелыми посадками. Их молодой господин прекрасно знал, как себя чувствует человек, который, завтракая, не знает, будет ли он ужинать.
При этом Никс поймал себя на странной мысли: он верил, что Архарт сможет найти выход. Именно слепо верил, потому что объективных предпосылок к этому просто не было. Может быть потому, что когда-то для него самого и его людей Архарт совершил невозможное, лишь чудом помогая избежать участи, которая обычно отводилась северным рабам.
Никс прошёл к детям, помог разместить каждого, чтобы они смогли нормально поесть. Вставший рядом с ним бородач негромко проговорил:
— Командир, дело дрянь, честно тебе скажу.
— Поясни, — Никс не смотрел на него, но слушал очень внимательно.
— Их тут словно на умирание оставили. Всё, что здесь происходит, будто издёвка природы: рядом спокойная бухта, но нет рыбы, есть леса, но нет дичи, на холмах пригодные поля, но они пустые, люди готовы ту траву, что на них растёт, есть.
— Ты на природу-то попусту не пеняй, — буркнул стоящий рядом наёмник.
Бородач помолчал какое-то время, но добавил:
— Долго нам здесь не продержаться, мы их банально объедаем.
— Что-нибудь придумаем, — кивнул Никс, принимая его слова к сведению, с трудом отводя взгляд от детей, которые буквально давились едой, стараясь съесть как можно больше и скорее, пока не отобрали.
Обвёл взглядом двор и нахмурился, понимая, что не видит Архарта. Быстро обошёл все возможные места, где барон мог укрыться от его взора, но молодого господина нигде не было. Поспешил к Асил.
— Где Архарт? — спросил сразу, чувствуя поднимающееся внутри беспокойство.
Девушка смерила его взглядом и вдруг приподняла голову, словно принюхиваясь к налетевшему порыву ветра, заигравшего с мелкими косичками её причёски.
— Ушёл, — спокойно проговорила она. — Но я знаю, где он.
— Веди, — тут же скомандовал Никс.
Асил приподняла брови, но спорить не стала, стремительным шагом выходя за калитку. Они вместе молча прошли по улице, свернули на соседнюю, ведущую к выходу из деревни на небольшой утёс, который козырьком нависал над бухтой. На его лысой каменной вершине Никс издалека смог разглядеть фигуру барона: ветер ожесточённо трепал его отросшие тёмные волосы, надувал меховую куртку, грозя скинуть бесстрашного человека с утёса прямо на скалы внизу, о которые билось море. Воздух вокруг потяжелел от влаги, приобрёл особенный солоноватый аромат.
Командиру хотелось окликнуть барона, но тот стоял так близко к краю, что Никс побоялся это делать. Вдруг Архарт поднял руки вверх, а затем словно откинул что-то от себя, и в этот же миг от него в разные стороны хлынуло бледное зеленоватое свечение. К тому времени они с Асил успели достаточно близко подойти к парню, чтобы уловить скомканное бормотание и увидеть, как вдруг помрачнело его и без этого серьёзное лицо.
Смотря на давящихся едой детей, я чувствовал странную тошноту. Что-то подобное ощущал в те голодные годы, когда моим единственным местом пропитания была не особо богатая сытной едой больничная столовая. И пусть сейчас я был полностью наеден, мерзкое чувство преследовало меня.
Не выдержав, вышел за калитку, стараясь не привлекать ничьего внимания: хотелось немного побыть одному, проводить всё время на глазах у Никса и Асил оказалось слегка напряжно.
— А ведь кто-то не так давно жаловался на одиночество, — не упустил из вида моё состояние Раззарт.
— Да ты прав, — мрачно усмехнулся я, не имея ни малейшего желания возражать древнему духу.
И мне показалось, что он замолчал даже как-то обиженно, словно рассчитывал на очередной спор.
Оглядевшись, я решил сходить к морю, но на берег надо было выходить через всю деревню, а её виды сейчас ввели бы меня только в ещё большее уныние, поэтому, заметив возвышающийся холм, свернул к нему.
Забрался на утёс, посчитав его достаточно хорошей точкой обзора. День клонился к вечеру, но в небе ничего не менялось, просто всё вокруг меня словно серело. Идя по утесу, пару раз чуть не скатился с него кубарем, поскальзываясь на мокрых камнях, но всё-таки удержался, вполголоса переругиваясь с зубоскалившим Раззартом.