– А вы? – спросила она.
– Я не хочу.
– Вы вообще не пьете?
– Только изредка. Она подняла бокал:
– Тогда за ваше здоровье, мистер Скарборо.
– Вы, кажется, чувствуете себя лучше!
– О да, – ответила она. – Превосходно! Я все думаю о вашей блестящей идее, и чем больше о ней размышляю, тем больше она мне нравится. Отличная идея! Как можно поймать Мадлон Батлер, если она превратится в другого человека?
– Надеюсь, вы не считаете это очень простым делом?
– Нет, конечно же. Но мы с ним справимся. Когда начнем?
– Хоть сейчас, – ответил я. – Но вы, наверное, захотите сначала выпить?
– Я могу пить, когда вы будете заниматься моими волосами, – улыбнулась она. – Это придаст мне мужества.
– Да, оно вам потребуется, – согласился я.
Расстелив на полу газеты, я поставил на них стул:
– Садитесь.
Она села, веселая и довольная. По радио передавали музыку.
– Вы слышали какие-нибудь новости во время моего отсутствия?
Мадлон подняла глаза:
– Да. А разве их нет в газетах?
– Чего? – спросил я. – Ради Бога, что вы слышали?
– Состояние помощника шерифа улучшается. Вероятно, он выздоровеет.
Мои колени начали дрожать. Я забыл о своей работе и закурил. Только теперь я понял, какой камень лежал у меня на душе. Если нас и найдут, мне смогут предъявить обвинение лишь в том, что я ударил его по голове. Конечно, еще оставалось дело Дианы Джеймс, но убил ее не я, а Мадлон. И Диана Джеймс не была полицейским.
– Он все еще без сознания?
– Да. Но врачи считают, что он скоро придет в себя.
– В этом деле только одна закавыка, – сказал я. – Он мог узнать вас.
– Да, – беззаботно согласилась она. – Я тоже так подумала. Но они, видимо, и без этого убеждены, что я там была. Дело ничуть не изменится, если он это подтвердит.
Именно в этот момент меня должно было осенить…
Однако я ничего не понял. Видно, крыше нужно свалиться мне на голову, чтобы я сообразил наконец, почему известие о помощнике шерифа привело ее в такое хорошее настроение.
– Ну, начинайте, – поторопила она. – Я жду не дождусь, когда превращусь в Сузи Мэмбли.
Она выпрямилась на стуле и посмотрела на меня.
Я достал из кармана ножницы, сходил в ванную за полотенцем и накинул его ей на плечи.
– Держите его крепко.
Она обернула полотенце вокруг шеи.
– Вы, конечно, разукрасите меня, – заметила она, – но это ничего. Самое главное, что мы наконец приступаем к делу. Как только у меня достаточно загорит лицо, я пойду в парикмахерскую и приведу свою прическу в порядок. Скажу, что была в Южной Америке, и пожалуюсь на тамошних кошмарных парикмахеров.
– Хорошая идея, – отозвался я.
Проведя по волосам расческой, я взялся за дело: зацепил из середины локон и отрезал его. Через некоторое время отступил и посмотрел на свою работу. Она выглядела ужасно, словно голова попала под косилку.
– Дайте мне посмотреть, – сказала Мадлон и пошла в ванную к зеркалу.
Я ожидал бури, однако она только вздохнула и покачала головой:
– Послушайте, если вы мечтаете стать парикмахером…
– Подождите, я еще не кончил.
– Знаете, что вы делаете не так? – сказала она. – Вы не должны стричь прямо. Вам нужно держать расческу наклонно и отстригать пряди волос между зубьями расчески.
Я попытался выполнить ее указания и постепенно кое-что выправил, однако голова ее все равно получилась какая-то клокастая.
– Ужасно, – поморщился я, – но есть в этом и свои хорошие стороны. Мы добились того, чего и хотели. Теперь вы лишь отдаленно напоминаете миссис Батлер с полицейской фотографии.
Я принес ей пузырек с красящим раствором:
– Посмотрим, какая вы будете рыжая.
Пока она наносила раствор на волосы, я вычистил ковер, завернул в газету отрезанные волосы и выбросил в мусоропровод.
Мы уничтожили Мадлон Батлер.
Это была моя идея. И если она удастся, то больше не будет существовать женщина, которую разыскивает полиция.
Было половина третьего. Я включил приемник и нашел станцию, передающую новости, однако о нашем деле ничего не сказали. Я подумал, не солгала ли она мне. Надо будет не пропустить вечерний выпуск новостей.
Мадлон вышла из ванной, вытирая полотенцем вымытые волосы. Они были спутаны и торчали во все стороны. Но цвет их не изменился.
– Они такие же, как и раньше, – расстроился я.
– Потому что мокрые. Пусть высохнут.
Она подняла жалюзи, села на ковер и продолжала вытирать голову. Через несколько минут отбросила полотенце и провела рукой по волосам.
– Можно мне выпить? – промурлыкала она, глядя на меня.
– Еще не наелись этого снадобья?
– А что, это неплохая диета, – ответила она.
Когда я вернулся из кухни и подал ей бокал, она посмотрела на меня из-под опущенных ресниц и горячим шепотом произнесла:
– Спасибо, дорогой.
Теперь она была похожа на хризантему, но так же дьявольски хороша, особенно в этой пижаме.
– Пробуете стать Сузи? – спросил я.
– Да, – ответила она. – Получается?
– Неплохо, если вы и дальше будете вести себя, как она.
– Что вы хотите этим сказать?
Я склонился над ней и погладил по голове:
– Но ведь узнать, действительно ли хороша Сузи, можно только в постели. Я бы с удовольствием занялся…
В ее глазах появился холодный блеск.
– Ваша вульгарность отвратительна. Уберите руку!
– Вы выпадаете из роли. Это уже не Сузи.
Я не убрал руки, а погладил ее ниже. Нет, это была не пористая резина.
– Вот вам Сузи. – Мадлон влепила мне пощечину.
Я схватил ее за руки.
– Не привыкайте к такому поведению, – предупредил я. – Иначе я могу стать очень неприятным.
Но в ее глазах не было страха.
– Скажу вам прямо. Иногда вы производите впечатление интеллигентного человека, но затем снова позволяете себе хамские выходки.
– Не делайте из этого государственного преступления, – возразил я. – Поскольку нам придется пробыть так много вместе, я просто считаю, что было бы неплохо проводить время приятнее. Но это не обязательно. Главное, в конце концов, – деньги.
– Вы такой чувствительный человек? Я встал:
– Беби, там, где я вырос, сто двадцать тысяч долларов ценятся выше всяческих чувств.
Она промолчала. Я пошел к двери и сказал:
– Кроме того, не вам рассуждать о чувствах.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что именно вы убили двух человек. Не я, а вы.
Она уставилась на меня.
– Да, – сказала она, – но ненависть – тоже чувство.
– Верно, – согласился я, – только не очень полезное.
Я вышел на улицу, сел в машину и поехал в город. В киоске купил газету, зашел с ней в ресторан и заказал чашку кофе.
Заголовок гласил:
«СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ ПОМОЩНИКА ШЕРИФА УЛУЧШАЕТСЯ».
Врачи считали, что кризис миновал и вскоре к нему вернется сознание. В статье больше не было ничего, кроме еще одного описания Мадлон Батлер. Считалось, что она не могла прорваться сквозь оцепление на дорогах, и полиция была уверена, что она спряталась где-то внутри кольца. Газета полагала, что преступницу скоро найдут. Розыски были сосредоточены на «кадиллаке». Подумав о нем, я ухмыльнулся и отпил кофе.
Диану Джеймс, видимо, еще не нашли, но это было и неудивительно. Ее труп лежал в подвале, а над ним сгорел дом. Конечно, они не успели раскопать пепелище.
На улице было жарко и воздух насыщен влагой. Надвигалась гроза, то и дело гром перекрывал уличный шум. Я бесцельно шел по улице и вдруг заметил на углу высокий портал среди мраморных колонн. Взглянув внимательнее, я увидел, что это и есть Прибрежный банк.
Захватывающее чувство! Я стоял на перекрестке и, даже когда вспыхнул зеленый свет, дал людям пройти мимо меня. Там, в банке, лежали деньги и ожидали, когда их возьмут. Мысленно я представил себе толстые круглые двери подземного хранилища, узкие проходы между металлическими сотами, образованные тысячами сейфов, заполнявшими помещение от пола до потолка. Один из них был битком набит пачками банкнотов. И ключ от него лежал у меня в кармане.
На другой стороне улицы, наискосок, был Третий национальный банк. Я видел и его с того места, где стоял. А налево за углом, через три дома к югу, находился банк Коммерческой кредитной компании.