В коридор вела дверь, но она оказалась закрытой, а у меня не было времени ее открывать. Раздумывать некогда. Я проскользнул в спальню и, нагнувшись, задул свечу.
Слава Богу, я еще раньше заметил, что дверь шкафа приоткрыта. Пройдя на ощупь по комнате, я проскользнул в шкаф, а дверцу слегка прикрыл. Голова касалась платьев, они пахли духами, запах был теплый и душный.
Ковровая дорожка в коридоре скрадывала звук шагов. Я ждал и всматривался в щель.
Но вот в дверях показался луч света и медленно пополз по стене. Осветил зеркало, сверкнул и отправился дальше. Опустившись вниз, он дошел до кучи пластинок и бутылки виски и остановился на фигуре распростертой женщины. Луч света замер на ней подобно огромному глазу, а державший фонарь человек вошел в комнату.
Я затаил дыхание, больше всего боясь чихнуть или нечаянно кашлянуть в этой мертвой тишине.
Мужчина, похоже, пригнулся и переложил фонарь в другую руку. И тут луч света на короткий миг выхватил из тьмы пистолет, направленный в висок распростертой на кушетке женщины. Дальше я уже не раздумывал.
Распахнув дверцу, я выскочил из шкафа и набросился на него. Он успел обернуться, и мы, сцепившись, покатились по ковру. Хрустнул разбиваемый проигрыватель, руки нападавшего схватили меня за горло, я начал задыхаться. Незнакомец оказался чрезвычайно силен. Фонарь погас, комната погрузилась в кромешную тьму.
Чтобы освободиться, я ударил противника коленом в живот. Он отпустил мое горло, но попал мне кулаком в лицо. Придя в себя после секундного шока, я услышал, как он вскочил на ноги и бросился к двери. Задев дверной косяк, он выбежал в коридор.
Я выхватил из кармана свой фонарик и направил свет на. пол. На груде расколотых пластинок лежал пистолет, а возле разбитого проигрывателя – фонарь нападавшего.
Я поднял пистолет, поставил его на предохранитель и вместе с трофейным фонарем сунул в карман. Только теперь я почувствовал, чего стоила мне драка. Пришлось даже сесть на пол, чтобы прийти в себя.
Но рассиживаться здесь мне было нельзя. Да, следовало отсюда убираться, пока не поздно. Я снова включил фонарь и посмотрел на женщину. Оказывается, в пылу драки мы спихнули ее с кушетки, и теперь она лежала на ковре, прижавшись лицом к вытянутой руке. Утром у нее будет здорово болеть голова, и пробуждение ожидается не из приятных.
Потом я подумал, что, если уйду, она может вообще не проснуться.
Этот парень наверняка вернется и доведет до конца свое дело: убьет ее. Он подождет, пока я исчезну, а потом довершит то, в чем ему помешали. Для этого даже не потребуется пистолет. Пока женщина спит, убить ее не проблема.
Что же делать?
Если я не мог смотреть, как ее хладнокровно убивают, то не взять ли на себя еще и роль ее защитника? Если я останусь здесь до ее пробуждения, меня, вероятно, арестуют за взлом. И тогда надо мной будет хохотать весь полицейский участок. Взломщик спасает жизнь жертве!
Затем возникла другая мысль: а что, если ее найдут мертвой? Ведь только один человек чертовски хорошо знает, что здесь находился я, – Диана Джеймс.
Она привезла меня сюда. И если она проболтается, то моя песенка вообще будет спета.
Что же все-таки делать? Время шло к рассвету, а я все сидел в темноте, и в голове крутились какие-то неопределенные соображения. Я никак не мог решить, что делать.
Лишь в одном я был уверен: я ни в коем случае не должен выпускать это дело из рук.
До сих пор меня водила за нос отпетая мошенница, которая, как оказалось, выдала мне не более десяти процентов правды. Теперь пришла моя очередь принимать ее тактику.
Все мы охотились за деньгами. Но единственным человеком, который точно знал, где находятся деньги, была миссис Батлер. Она являлась ключом ко всему. Денег в доме наверняка не было, но она знает, где они находятся… Или находились.
Значит, мне надо держаться миссис Батлер. Если я оставлю ее здесь, ее убьют, а если увезу отсюда, то смогу заставить заговорить.
У меня даже было место, куда ее отвезти, чтобы спокойно договориться.
Я не сомневался: если я задам ей нужные вопросы, она непременно скажет, где деньги. Возможен и другой вариант. Если миссис Батлер сама не замешана в убийстве мужа, меня могут арестовать по обвинению в похищении. Риск велик, но на него придется пойти.
Я попытался мысленно представить себе карту автомобильных дорог: необходимое мне место находится примерно в 80 километрах отсюда.
Затем я стал продумывать весь план действий.
Как перевезти женщину туда? У меня не было машины. Не взваливать же ее на плечи! Я тихо выругался. Нет, не надо отчаиваться! Необходимо снова продумать все сначала. Стоп! Машина должна быть у нее. На чем-то же она вернулась из Санпорта!
Если я пойду в гараж, придется оставить ее одну. Этот парень вряд ли вернется, не будучи абсолютно уверен, что меня здесь нет.
Я спустился по лестнице на заднюю веранду, погасил фонарь и вышел наружу.
Через несколько секунд мои глаза привыкли к темноте. Главное, чтобы этот недоносок не треснул меня по голове.
Когда стали различимы темные контуры гаража, я медленно пошел туда. Ворота были закрыты. Обойдя гараж вокруг, я обнаружил сбоку небольшую дверь. Нажал на ручку, и дверь открылась. Луч фонарика упал на «кадиллак». Я осветил приборную доску – ключа от зажигания не было.
Опять тупик? Искать ключ в доме с двенадцатью комнатами? Я взглянул на часы: было двадцать минут пятого. Вряд ли управлюсь до рассвета, даже если найду ключи.
Я, конечно, не мог представить себя в роли женщины, но уж в пьяницах-то разбирался, и теперь мне это пригодилось. Пройдя по пути, по какому должна была накануне идти эта женщина – от входной двери в кухню, к бутылке виски, – там, на столе возле двери, я и обнаружил сумку, в которой лежали ключи.
Теперь я мог отправляться за пьяной хозяйкой. Я уже поднял ее и хотел отнести вниз, но тут кое-что вспомнил. Посветил на пол, нашел бутылку, она была далеко отброшена, однако закрыта пробкой, и содержимое не вылилось. Я прихватил ее с собой.
Уложив миссис Батлер на заднее сиденье машины, я зажег фонарик и достал ключи. Открыв гараж и ворота, снова сел в машину. Выехал задним ходом на улицу, затем медленно проехал метров тридцать вперед, после чего прибавил газ.
Итак, взлом, угон машины и похищение человека. Что будет дальше? Вымогательство?
Нет, пока я все точно рассчитывал. В любое время мне все еще можно выйти из игры. Из-за этих проклятых денег идут бега, и скоро будет видно, кто придет первым. Может быть, и я.
Я ехал на юг по тому же шоссе, по которому мы с Дианой приехали, и вспоминал, где должна быть развилка. Видимо, километрах в пятнадцати после следующего городка. Надо быть внимательным, поскольку в предыдущий раз я приезжал с противоположной стороны.
В зеркальце заднего обзора я заметил фары следующей за мной машины. С минуту наблюдал за ней, хотя, вероятно, это ничего еще не означало: по шоссе ездит много машин, даже в половине пятого утра. Фары все время находились на одном и том же месте, машина позади ехала с той же скоростью, что и я.
А может, это тот парень преследует нас? Я дал полный газ, довел скорость до ста пятнадцати километров и долго не снижал ее. Пришлось все внимание обращать на дорогу, и следить за машиной сзади было трудно.
На повороте я снова посмотрел в зеркало: она отстала ненамного.
Я начал беспокоиться. Может, это полиция? Нет, вряд ли, ведь они не пытались меня обогнать. Я пока еще не верил, что это наш преследователь. Но на всякий случай следует быть осторожным – не надо, чтобы он видел, где я свернул с главного шоссе.
Проскочив маленький городок, я стал считать километры. На шоссе теперь появилось много поворотов, машина сзади на некоторое время отстала. Я жал на газ и боялся пропустить развилку. Проехал уже четырнадцать километров, шестнадцать. Неужели все-таки проглядел?..
И когда я уже совсем отчаялся найти нужный поворот, показались знакомые магазины и бензоколонка. Я притормозил и резко повернул. Гравий ударил по днищу машины, когда колеса сошли с асфальта. Я остановился и выключил фары. Вскоре на шоссе промелькнули фары проехавшей машины. Я перевел дыхание. Вероятно, она не преследовала меня.
Я снова включил фары и отправился дальше; предстояло проехать еще километров тридцать, а я хотел туда добраться до рассвета. Если поторопиться, то можно успеть.