Внезапно поняла, что я сползаю на пол.
Точнее как поняла — Ыгрх любезно поддержал меня, схватив за шиворот и вздернув вверх. Он же и прорычал шепотом:
— Эй, там зовут тебя.
С недоумением посмотрев на него, внезапно услышала:
— …Риа, умертвие подери, мне выломать дверь?
— Нет, — ответила, осознавая, что была настолько оглушена случившимся, что даже не услышала, как меня зовут. — Со мной все в порядке, Норт, я закончу и выйду.
Вопрос только в том, с чем я закончу. Вновь посмотрела на себя в зеркало, и улыбнулась. Из-за того, что Ыгырх продолжал держать за шиворот, я выглядела как марионетка.
— Отпускать уже? — спросил Ыгрх. Я кивнула. Но едва гоблин перестал удерживать, медленно сползла на пол, села, обняв колени и уткнувшись лбом в колени, и попыталась взглянуть на ситуацию здраво и рассудительно. На ситуацию, которая грозила превратить в реальность мой самый жуткий из кошмаров. Сейчас, сидя на полу и отчаянно пытаясь взять себя в руки, внезапно отчетливо поняла — я всегда боялась мужского внимания. На грани ли интуиции, из-за приставаний отчима, или под влиянием памяти той крови, что влил в меня дядя Тадор — не знаю. Но страх был. Дикий, сковывающий, давящий, затрудняющий дыхание… Насколько же дикий ужас пришлось пережить Калиан, что он сохранился в памяти ее крови?!
От этой мысли по спине прошелся холодок, и замер где-то в груди. Внезапно поняла, что до этой секунды я переживала за ребят, за Ташши, за то, что разрушила его отношения с Ярославой, но не думала о себе. Я ни на мгновение не подумала о себе, но именно сейчас, соотнеся дикий ужас с памятью крови, я внезапно подумала о том, чем кровь Кошки грозит мне…
— Габриэль правду писал — бежать тебе надо, — наставительно произнес Ыгрх, присаживаясь на корточки передо мной.
В юбке это выглядело забавно.
А я вспоминала поведение парней во дворе, то как вел себя Гаэр-аш, когда, выходя из моей комнаты, бросил Гобби: «Объясни нашему сокровищу, что с кровью она доигралась. Основательно доигралась. Я теперь даже в Данниасе не уверен больше. Круг общения для нее я, Норт и Эдвин. Все. Нет, я объяснить не смогу, я на нее сейчас даже смотреть фактически не могу. Тяжело. Нужно успокоиться.»
И это Гаэр-аш, человек с железной волей давшей сбой лишь на момент пробуждения в нем силы и сущности темного лорда.
И ледяным ужасом в моей голове вдруг промелькнула четкая мысль: «А что будет, когда моя кровь проснется?»
— Бежать, — повторил Ыгырх. — У нас то ты внешне страхогоблина, на тебя никто и не позарится, а тут… тут беда будет, ледя, большая беда.
И вопрос в том, когда? Когда и… чего ждать?
Внезапно в двери постучали, а затем, без труда открыв защелку, заглянуло румяное лицо Любавы. Ведьмочка, смущенно улыбнувшись, неловко протиснулась, закрыла за собой двери и смущенно улыбаясь, сообщила:
— А меня Эдвин послал.
Перекинув косу наперед, поигралась с ее кончиком, снова посмотрела на меня и добавила:
— Вообще Ярослава с Баженой рвались к тебе, но их Норт не пустил, и вообще сказал, чтобы держались от тебя подальше. Злой аки черт был. А Эдвин меня поманил, да и как подошла, уж попросил зайти к тебе, узнать как ты. Ты как?
Я отчаянно хлопала ресницами.
Еще бы не хлопать — с появлением Любавы Ыгырх исчез! Был тут, сидел же передо мной, а сейчас исчез!
— А ты на полу чего? — поинтересовалась ведьмочка. — Устала, да? Слушай, а Эдвин он чего из еды-то уважает?
— Пироженку, — почему-то ответила я. — И обязательно с вишенкой, без вишенки не ест.
— Ооо, — протянула Любава.
Где Ыгырх?! — А замороженная подойдет? — с тревогой спросила ведьмочка.
Я серьезно кивнула и попросила:
— Можно мне одной побыть, пожалуйста? Со мной все в порядке, правда.
Она закивала, открыла дверь, и опять же протискиваясь, вместо того чтобы створку открыть пошире, вышла. Но еще до того, как дверь захлопнула, я услышала ее смущенное:
— Да в порядке с ней все. Сидит себе на полу, бледная, отчаянные глазищи на пол лица, ручки дрожат, в глазах ужас, а так все хорошо, да.
И дверь она захлопнула.
Ровно для того, чтобы в то же мгновение ее распахнул Норт, решительно вошел, поднял меня, и на руках вынес, не желая слушать мои попытки возразить.
Пронес по коридорам, прикрыв меня мантией от всех, внес в одну из комнат для отдыха, ногой захлопнул дверь, пронес меня внутрь, посадил на низкий черный уже знакомый диван, встал передо мной на колени и обняв ладонями лицо, просто спросил: