- Осторожно, - сказала я, - я не хочу потерять его.
- Не потеряешь, - он согнул мои пальцы и обхватил их своей большой и теплой ладонью.
Мы некоторое время сидели в молчании и наблюдали, как солнечные полосы смещались по одеялу. Адсо передвигался вместе с ними, оставаясь в их тепле, и солнце красило его шкурку серебристым сиянием.
- Для меня было большим утешением, - наконец, сказал он, - видеть, как солнце всходит и заходит. Когда я обитал в пещере, когда сидел в тюрьме, восходы и закаты солнца давали мне надежду, что жизнь продолжается.
Он взглянул в окно, туда, где далекое синее небо темнело, превращаясь в бесконечность. Его горло слегка дернулось, когда он сглотнул.
- Я чувствую то же самое, сассенах, - продолжил он, - когда слышу, как ты копошишься в своей хирургической, переставляешь банки и ругаешься вполголоса. – Он повернул голову и взглянул на меня; в его глазах светилась глубина наступающей ночи.
- Если бы тебя не стало здесь … или где-нибудь, - сказал он очень тихо, - солнце перестало бы вставать и садиться. – Он поднял мою руку и очень нежно поцеловал ее. Потом положил ее на мою грудь, поднялся и вышел.
Сон мой был легок; его больше не тревожили лихорадочные кошмары, и я не погружалась в глубины черного забытья. Не знаю, что меня разбудило, но я внезапно проснулась, резко перейдя к бодрствованию, минуя стадию дремоты.
Ставни были закрыты, но лучи полной луны проникали сквозь щели, разукрашивая постель полосами. Я провела рукой по простыни рядом с собой, потом подняла руку над головой. Она выглядела тонкой и бескровной, как ножка поганки; мои пальцы, немного согнутые и расставленные напоминали сеть, пытающуюся ухватить темноту.
Я могла слышать дыхание Джейми, как обычно, на полу возле кровати.
Я опустила руку и провела по своему телу обеими ладонями, оценивая. Небольшие возвышения грудей, ребра, которые я могла пересчитать, один, два, три, четыре, пять, и гладкая вогнутость живота, висевшего как гамак между тазовыми костями. Кожа и кости, ничего более.
- Клэр? – в темноте рядом с кроватью возникли шуршащие звуки, и поднялась голова Джейми; ее присутствие более угадывалось, чем было действительно видно, так были черны тени по сравнению с лунным светом.
Большая теплая ладонь пощупала одеяло, коснулась моего бедра.
- Ты в порядке, a nighean[232]? – прошептал он. – Что-нибудь нужно?
Он положил уставшую голову на кровать рядом со мной, и его теплое дыхание проникло сквозь мою рубашку. Если бы не тепло его прикосновения, теплота его дыхания, я бы, наверное, не осмелилась, но я чувствовала себя холодной и бестелесной, словно лунный свет, поэтому сжала свой призрачной рукой его ладонь и прошептала: «Ты нужен мне».
Он замер на мгновение, осмысливая мои слова.
- Я не помешаю тебе спать? – спросил он с сомнением. Вместо ответа я потянула его за руку, и он поднялся следом за ней из темной лужи на полу; лунный свет стекал с него, словно вода.
- Келпи, - тихо сказала я.
Он коротко фыркнул в ответ и осторожно залез под одеяло, прогнув матрац.
Мы лежали, едва касаясь друг друга. Он дышал неглубоко, сдерживая дыхание и стараясь, как можно меньше создавать помех своим присутствием. Кроме тихого шороха простыней в доме не было ни звука.
Наконец, я почувствовала, как он провел пальцем по моему бедру.
- Я соскучился по тебе, сассенах, - прошептал он.
В ответ я повернулась на бок лицом к нему и поцеловала его руку. Мне хотелось прижаться к нему теснее, положить голову на его грудь, но мысль о прикосновении моих колючих коротких волос к его коже остановила меня.
- Я тоже скучала по тебе, - произнесла я в темноту его ладони.
- Тогда я возьму тебя? – тихо спросил он. – Ты действительно этого хочешь? – Одна его рука гладила мою руку, вторая опустилась вниз, начиная его подготовку медленным равномерным движением.
- Давай я, - прошептала я, останавливая его руку. - Не шевелись.
Сначала я ласкала его торопливо, как вор, быстрыми поглаживаниями и короткими поцелуями, крадя запах, прикосновение и солоноватый вкус. Потом он положил руку на мой затылок, прижимая меня теснее и глубже.
- Не торопись, милая, - произнес он хриплым шепотом. – Я никуда не денусь.
Дрожь молчаливого удовольствия прошла по моему телу, и он глубоко вдохнул, когда я мягко сжала зубы вокруг его органа и взяла в руку теплый мускусный вес его яиц.
Потом я, желая большего, поднялась над ним с закружившейся от движения головой. Мы оба вздохнули, когда это случилось, и я ощутила дыхание его смешка на моей груди, когда наклонилась над ним.