Завершение, подумал он. Он сделал все, что мог, и теперь должен предоставить Птицу и его сородичей их судьбе. Он может приехать к ним, но никогда по долгу службы в роли королевского агента.
Это была странная мысль. Он никогда не жил без осознания верности – желая этого или нет – королю, будь это германский дом Георга или Стюарты. А теперь он свободен от этого.
Впервые он начал понимать, что его дочь и жена пытались донести до него.
Хирам пытался читать псалом. Он хорошо подготовился к этому: попросил Иэна перевести его и заучил наизусть. Однако …
- Масло бежит по его голове и бороде …
Пенстемон бросила настороженный взгляд на небольшой горшочек с расплавленным медвежьим жиром, который они использовали как приправу, и явно готовилась вырвать его из рук мужчины, если он соберется вылить жир себе на голову.
- Это история о его предках, - тихо сказал ей Джейми. – Не его обычай.
- О, хм, - она немного расслабилась, но продолжила наблюдать за Хирамом. Он был гостем, но не тем, в хорошем поведении которого можно быть уверенным.
Хирам, однако, ничего плохого не совершил и с многочисленными заявлениями о сытости и неуклюжими комплиментами хозяевам был вынужден есть до тех пор, пока глаза не полезли на лоб, чем очень их порадовал.
Иэн останется здесь на несколько дней, чтобы убедиться, что Кромби и люди Птицы достигли некоторого взаимопонимания. Джейми не был вполне уверен, что ответственность Иэна пересилит его тягу к шуткам. В некотором роде чувство юмора Иэна было близко к индейскому. И значит, Джейми должен сказать несколько слов для профилактики.
- У него есть жена, - сказал он Птице, кивнув на Хирама, который сейчас что-то горячо обсуждал с двумя пожилыми мужчинами. – Думаю, ему не понравится молодая женщина в постели. Он может быть с ней грубым, не понимая, что ему оказали любезность.
- Не беспокойся, - сказала Пенстемон, услышав его слова. Она поглядела на Хирами и презрительно скривила рот. – Никто не захочет ребенка от него. А ребенок от тебя, Убийца медведей … - она кинула на него долгий взгляд из полуопущенных ресниц, и он рассмеялся, отсалютовав ей кружкой.
Это была прекрасная ночь, чистая и холодная; двери были отрыты, впуская свежий воздух. Дым от огня, стремясь к дыре, поднимался вверх белыми струями, и казалось, вместе с ними поднимаются духи радости.
Все наелись до приятного отупения, и на некоторое время воцарилось молчание, наполненное всеобъемлющим чувством мира и счастья.
- Хорошо, когда люди едят, как братья, - заметил Хирам Медведю-который-стоит-на-задних-лапах на своем неуверенном цалаги. Или скорее попытался. В конце концов, подумал Джейми, чувствуя, как его ребра трещат от переедания, различие между «как братья» и «своих братьев» не очень велико.
Медведь-который-стоит-на-задних-лапах подозрительно поглядел на Хирама и слегка от него отодвинулся.
Птица глядел на них некоторое время, потом повернулся к Джейми.
- Ты веселый человек, Убийца медведей, - повторил он, качая головой. – Ты победил.
«Мистер Джону Стюарту,
Суперинтенданту Южного департамента по делам индейцев
Из Фрейзерс-Риджа,
Первый день ноября в лето господне 1774,
Джеймс Фрейзер, эсквайр
Мой дорогой сэр,
Сим уведомляю Вас о своей отставке с должности индейского агента, поскольку мои личные убеждения больше не позволяют мне исполнять службу от имени Короны с чистой совестью.
С благодарностью за Ваше доброе внимание и пожеланиями всяческих благ остаюсь
Ваш покорный слуга,
Дж. Фрейзер»