Дальнейший разговор показался Аграппе бессмысленным и она, сославшись на то, что сильно устала с дороги, легла на лавку и притворилась спящей. Сама думала: возвращаться в город или сходить в монастырь? Коли и впрямь найдутся лишние подтверждения тому, что Ведана оборотень, то и полонить её придётся как-то по-хитрому, не как обыкновенного человека. Конечно, в оборотней Аграппа не верила, но, по её мнению, осторожность в любом деле лишней быть не могла. Бережённого, как говорится, Бог бережёт. Придя, наконец, к решению, полежала ещё немного, затем кряхтя поднялась, убедилась, что её никто не видит и вышла через дверь. Оказавшись на крыльце, осмотрелась, выбрала направление и пошла в сторону монастыря. Проходя мимо двора Веданы, увидала её саму, вешавшую на верёвки постиранное бельё. Встретились взглядами. Аграппа обожглась – так пронзительны оказались глаза девушки.
«Хороша девка, - невольно подумала Аграппа, спешно опуская голову и стуча клюкою о пыльную дорогу. – Дьявольски хороша. Пожалуй, по красоте-то Феодору на версту переплюнет».
Подумала и тут же испугалась, оглянулась настороженно, как будто за придорожными кустами могла прятаться упомянутая боярышня и, похлопывая рукояткой плётки о ладонь, слушать её мысли. Добравшись до монастыря, Аграппа отыскала инока Игнатия и тот, нехотя, временами краснея и явно чего-то стыдясь, подтвердил некоторые слова Глафиры. Он был уверен, что демон существует на самом деле и глаза у него женские, очень напоминающие глаза упомянутой, - будь она неладна, - девицы. А вот насчёт Веданы сказать ничего не смог.
Впрочем, Аграппа пришла к заключению, что та вполне подходит под описание Игнатия, и, поблагодарив его, отправилась прямиком к боярышне Феодоре - в город. Та над её рассказом призадумалась, а услышав слово "оборотень" усмехнулась и покачала головой. Это можно было перевести следующим образом: "Что за дурь ты тут несёшь, Аграппа?".
- Ты её видала? - как бы невзначай поинтересовалась Феодора.
Служанка, поняв о ком идёт речь, ответила:
- Да, госпожа.
- Ну... и как она? - вкрадчиво молвила боярышня. - Хороша?
- Нет, - в голосе Аграппы послышались нотки отвращения, будто разговор вёлся о мерзкой жабе. - Телом тоща: кожа да кости, а лицо всё рябое.
- Фу, - картинно поморщилась Феодора, хотя было видно - описание соперницы ей пришлось по нраву. - Видно, и впрямь она с нечистью водится, коли смогла охмурить княжича.
Сказав это, Феодора приказала разыскать опытную знахарку и желательно, разбиравшуюся в ядах. Сразу убивать Ведану боярышня не планировала. Ей хотелось, чтобы соперница перед смертью как следует помучилась.
И тут события, будто туго скрученная веревка, стали вдруг стремительно разворачиваться. Началось всё с того, что в один из вечеров верные Щелкуну дозорные перехватили гонца от княжича Олега с двумя посланиями. Боярин тут же приказал гонца убить, и обставить дело так, будто тот пал жертвой разбойников, а дозорными был обнаружен уже мёртвым. Первое письмо - предназначенное Мстиславу Изяславичу, - в котором Олег сообщал о том, что Далебора он в городе не застал и отправился за ним в мордовские земли, он лично передал князю, а второе, адресованное ненавистной Ведане – вручил своей дочери.
- Поступай с ним по своему разумению, - сквозь зубы, так, чтобы его никто не услышал, молвил он в ухо Феодоре. – Я в ваши бабьи дела соваться не желаю. Только глупостей не наделай и меня не погуби.
Та накрыла грамоту рукавом туники и по-кошачьи прикрыла веки. Злорадная улыбка коснулась её губ, и уголки их даже несколько раз нервно дёрнулись, предвкушая грядущее удовольствие. Её дьявольский план вот-вот должен был воплотиться. Да, всем хороша была Феодора, но горе постигало тех, кто вставал у неё на пути.
[1] Лествичное право – обычай престолонаследия на Руси. Если бы у Мстислава Изяславича были младшие братья, то княжество переходило бы от одного к другому, потом только к сыновьям Мстислава Изяславича (начиная со старшего), потом к сыновьям младших братьев Мстислава и т.д.
Глава 27. Набег
Удельная Русь. Начало XIII века.
На следующее утро во двор князя Мстислава Изяславича прибыл хан Тугоряк. Русские дозоры встретили его отряд на заставе и препроводили к городу, чтобы жители окрестных селений, завидев «поганых» на своей земле, не ударились в панику. Тугоряк ехал с гордо поднятой головой, в войлочном кафтане, расшитом по вороту золотыми галунами, а по краям рукавов и подолу - парчой. Голову венчала остроконечная шапка с отогнутыми вверх полями, на ногах, вдетых в стремена, красовались кожаные сапоги, а на поясном ремне болталась сабля в кривых, расцвеченных камнями ножнах. Князь, в окружении воевод и бояр, ожидал гостя на крыльце терема. Тот ловко спешился, - будто соскользнул с лошади, - не спеша приблизился к Мстиславу Изяславичу, и, придерживая саблю, поклонился в пояс.