Я был потрясён:
- Как ты узнала, что я отправился в Котов по его душу?
- У него не было души, Рома… А насчёт того, как я узнала – ты забываешь: у меня прекрасный слух. Я слышала каждое слово, произнесённое Грачёвым в трубку. Дальше ты всё знаешь.
- М-да! – только и ответил я, придавленный новой правдой о реальности.
Некоторое время мы молчали. Анника прикрыла глаза, как будто задремав, а я пытался осмыслить услышанное. И в какой-то момент понял, что верю ей - верю от первого до последнего слова.
- Я хочу попросить прощения, - тихо сказал я.
- Не надо, - она посмотрела на меня ласково. – Я же сказала - ты ни в чём не виноват.
- Нет, я должен... Я хочу попросить прощения за Олега, то есть - за себя... Бред, конечно, но ты знаешь – после этих слов мне стало как будто легче. Ты должна знать: я хочу прожить свою жизнь рядом с тобой. Я никогда тебя не предам, потому что только сейчас узнал цену счастья. К тому же, - тут я хитро взглянул на неё, - ты обещала меня убить, если что-то пойдёт не так.
Анника улыбнулась. В её глазах будто теплился огонёк свечи, и моё больное воображение представило, как вместо слёз по её щекам стекают капельки растопленного воска.
- Нет – этого не случится. Если ты предашь меня, я умру от боли. Так что убийцей станешь ты. И ещё… я хотела признаться, что тоже обрела с тобой счастье, Рома. По сравнению с вечностью, я ждала его не так уж и долго – каких-то восемь столетий.
Мы рассмеялись и я, склонившись над постелью, приобнял Аннику за плечи и поцеловал в губы.
В этот момент возле дома затарахтела машина – вернулся Макс.
- Эй, ребята! - весело воскликнул он, входя в комнату. – Вы чего? Я, значит, за порог, а вы тут сразу киснуть. Ну-ка живенько взбодритесь! Раф, Анника, уж не знаю, как вам, а мне очень жрать хочется!
- О, хорошая идея! – воскликнул я. – Мы присоединяемся!
Я и Макс незамедлительно отправились на кухню, чтобы отыскать чего-нибудь съестного. Пока мой друг копался в холодильнике, передавая мне кастрюльки и сковородки, я мельком глянул в окно, за которым не по-осеннему тепло и ярко светило солнце, и в каком-то радостном упоении подумал: «Да! Вот теперь всё будет хорошо!»
Эпилог
Как-то раз, по прошествии нескольких лет, карман моего пиджака задребезжал телефонным звонком. Я уже знал, кто это.
- Алло! Здорово, Макс! Рад тебя слышать!
- Раф, напомни: когда у тебя выставка?
- 15-го, ровно через неделю.
- В Питере?
- Да. И отговорки не принимаются – я тебя жду.
- Хорошо, буду. Я слышал, ты забросил славянскую тему, и теперь малюешь кавказские горы, какие-то кишлаки, чабанов с отарами. Ты чего – рехнулся?
Я расхохотался:
- Макс, жизнь ведь не стоит на месте. Пока есть возможность, хочется всё попробовать.
- Понятно! Вот до чего доводит человека тонкая творческая натура – никакого постоянства. А ты сам-то где?
- Я сейчас в аэропорту, в Казани. Скоро вылетаю в Пензу.
- И чего ты там забыл, в Казани?
- Да так… армейского товарища навещал. Давно уже хотел, и вот, наконец, решился.
- А, понял, о ком ты, - голос Макса посерьёзнел. - Как его звали? Муха?
- Ильшат Мухаметзянов.
- Ну, это хорошее дело, Раф – хорошее. Ладно, последний вопрос…
- Обычно у тебя их два.
- Не перебивай. Как там Анника? Ответишь - и можно будет смело прощаться – поеду костюм покупать. Ведь не куда-то там еду – в культурную столицу!
Я усмехнулся – любит мой друг повыделываться:
- У неё всё хорошо. Сначала не хотела ехать со мной в Питер – она терпеть не может такое количество народа. Но, молодец – держится. Я обещал, что сниму частный дом где-нибудь в области, рядом с лесом.
- Понятно. А что насчёт охоты – приедешь как-нибудь? У нас тут очередной волк объявился.
- Ты иронизируешь?
- Что ты, нет!
- Я больше не буду охотиться.
- Вот те на! А ружьё куда денешь?
- В милицию сдам... Слушай, дружище, – посадку объявляют. Я побежал. Пока! До встречи!
- Пока, Раф.
Я хотел бы, чтобы наша многовековая история на этом и закончилась, но судьба распорядилась иначе. После выставки в Санкт-Петербурге я и Анника вернулись в Пензу. Туда же я звал и Макса: уговаривал переехать, но он заявил, что родной Котов ни на что не променяет. Легче переупрямить осла, чем его, и я махнул рукой. Жизнь снова потекла по размеренному руслу. Вскоре я окончательно переехал жить к Аннике. Деревенские мужики под руководством деда Семёна сварганили пристройку к дому – светлую, просторную – провели туда отопление, и теперь я заполучил собственную мастерскую прямо посреди леса. Но, иногда, на выходные, мы всё же выбирались в Пензу.