- Искали мы тебя целый час, - начал вещание Макс, – хорошо, что я знал место, куда ты отправился. И скажи спасибо воронам - благодаря их дружному граю мы на тебя и вышли. Темень, ни черта не видно, а ты к тому же в белом маскхалате. Лежишь себе такой, в перелеске, обнявшись с ружьишком и почти без признаков жизни. Замерз ты, дружище, и банально уснул. Когда на тебя фонариком посветили, я думал, все - сгубили парня. Ты ведь такой синий был, что походил на мертвеца. Я уже начал придумывать, что родителям твоим скажу. Но слава богу, все обошлось. А вот почему ты себе ничего не отморозил - это большой научный вопрос.
Я выслушал его и задумчиво покосился на мешок с картошкой, лежавший рядом. Наверное, в темноте я не сильно от него отличался, разве что на мне оказалась чья-то шуба. Судя по привкусу во рту и теплу, начавшему циркулировать внутри тела, в меня недавно влили стакан самогонки, но этого момента я совершенно не помнил. Да уж, после всех этих чудесных превращений: Анники в белую злобную волчицу, а волчицы в мешок с картошкой, мне придется серьезно задуматься о своем душевном здоровье. А впрочем, лучше скорее забыть обо всем, вернуться в Пензу и заняться любимым рисованием.
- Не надо в больницу, - громко заявил я.
- Ну вот, слава богу, начинаю узнавать упрямца, - обрадовался Макс, - но в больницу ты все же поедешь.
- Слушай, ты белую волчицу не видел?
- Какую еще волчицу?
- Ты меня обманул, это была волчица. Чертовски огромная волчица!
- Какого лешего, Рафаэль? Я сам видел, своими глазами - это был волк. Не веришь мне, местных пацанов спроси.
- Ладно-ладно, не заводись, - примирительно сказал я. – А следы? Следы возле меня были?
- Разве что вороньи, - усмехнулся Макс. – Они, кстати, на туше, что ты для приманки приволок, такой пир устроили – мама не горюй. Наш деревенский клуб отдыхает. – Тут Макс затрясся от хохота: - Ты бы хоть ворон настрелял, горе-охотник, а то жрать дома нечего.
К его безудержному веселью присоединился водитель.
- Идите на хрен! - ругнулся я и на некоторое время затих.
Может, я действительно схожу с ума? Нет, так не бывает! Или наоборот: именно так всё и бывает? Анника, несомненно, мне примерещилась, но вот волчицу я точно видел. И она хотела меня убить. Почему же я тогда жив?
Резким движением я поднялся и сел на лавку. Справившись с головокружением, нашарил под ногами свое ружье, переломил и увидел, как из патронника плавно выехали две стреляные гильзы. Запахло сгоревшим порохом.
- И все же я в кого-то стрелял, - произнес я задумчиво. – Ладно, Макс, хватит в больничку играть, поехали домой.
- Ты уверен, Рэмбо?
- Абсолютно. Кстати, есть очень хочется.
- На ужин у нас только пиво.
- Я серьёзно.
- Ладно, страдалец, - усмехнулся Макс, - специально для дорого гостя, то есть для тебя, я приготовил изумительный шашлык. Кавказский рецепт - всё, как ты заказывал. - Тут он показал глазами на мою руку и поинтересовался: - А это, кстати, не болит?
Я поднял ее и увидел на ладони как будто выцарапанную цифру – 6 или 9, смотря, как повернуть. Я усмехнулся.
- Ты об этой ерунде? Нет, нисколько…
Глава 5. Убийство
Наши дни.
На следующее утро я решил вернуться в Пензу. Не сказать, чтобы я отчего-то бежал, но в этот раз я окончательно убедился, что моя настоящая жизнь находится далеко отсюда. С Пензой я связывал свое будущее, а Котов тянул меня назад, несмотря на всю мою любовь к воспоминаниям и привязанность к прошлому. Наверное, внутри меня происходили какие-то перемены. В подобных случаях обычно хочется, чтобы и весь мир вокруг менялся, но здесь подобное казалось невозможным. К тому же, вчерашняя охота поставила меня перед фактом: адреналин мне отныне противопоказан.
Котов и его окрестности продолжали дышать воздухом минувших времен. Хотя нет, эти времена не минули, они просто остановились, застыли, вместе с памятником Ленину, который десятилетиями возвышался над центральной площадью. Почему я о нем вспомнил? Наверное, потому, что Владимир Ильич стоял там с вытянутой рукой, указывающей путь к светлому будущему, и эта рука была направлена как раз в сторону железнодорожного вокзала. Я уже собрался ехать за билетом, как вдруг за окном послышались голоса и тарахтенье мотора. Я отодвинул занавеску и увидел, как возле калитки Макса остановился милицейский уазик, сопровождаемый толпой сельчан.