- И для этого мне необходимо сделаться проституткой? - усмехнулся я. - Ты думай сначала, прежде чем что-нибудь подобное ляпать.
Помню, Матвей сильно подивился моей беспросветной тупости, пожал плечами и долго со мной не разговаривал. И наплевать! Если по-хорошему разобраться: с чего он взялся мне что-то советовать? Он ни черта обо мне не знал, да и не узнал бы, потому что окно в мой внутренний мир было наглухо заколочено. Однажды я зарёкся открывать свою душу посторонним, дабы не имелось соблазна в неё плюнуть. Так что поговорка "пустил козла в огород" - это не про меня. Проводниками в мой внутренний мир являлись картины, которым я отдавал часть своей души. Не знаю, почему я дал слабину и доверился следователю Грачеву, рассказав ему о своих видениях во время охоты. Мог бы сослаться на беспамятство, а теперь вот со стыда сгораю при каждом воспоминании об этом. М-да... Не все в этой жизни по фэншую выходит! А что касается мимолетности славы и популярности, о которых вещал Матвей, то не только они, а вся моя жизнь походила на вспышку не самого дорогого китайского салюта. И пока в сумрачном небе распускались разноцветные огненные бутоны, я смотрел, учился, работал и даже успевал наслаждаться этим красочным и непродолжительным зрелищем.
После окончания художественного училища рисование стало моей работой, хотя назвать этим словом образ жизни, который я вел на съемной квартире, было трудно. Хотя бы потому, что у меня никогда не имелось трудовой книжки. Это, конечно, шутка. Днем меня почти не было видно - я вел ночной, и можно сказать, затворнический образ жизни. Я любил писать картины по ночам. Почти граф Дракула… Почти Рафаэль…
Комнату для мастерской я искал долго. Некоторым жителям Пензы не очень нравилось, когда их квартиры превращали в «гнезда разврата», куда в любое время могли прошмыгнуть беззастенчивые натурщицы, а занавески, обои и мебель пропитывались запахами красок и скипидара. К тому же я, следуя примеру многих художников, отрастил густую бороду, что также не у всех вызывало трепетные и доброжелательные эмоции.
В конце концов, я отыскал частный домна Березовском переулке - это самая окраина, - в котором мне согласились сдать двухкомнатную квартиру. Дом был одноэтажный, имел вытянутую форму и разделялся на три изолированные части. В каждой из них имелась своя входная дверь, так что за стенами моей "двушки" проживала еще пара семей. Общими являлись только крыша над головой и довольно тесный дворик, территория которого была обнесена забором. В его пределах имелся небольшой земельный участок, в свою очередь отгороженный от жилой части и, выходя наружу, я оказывался в довольно тесном пространстве, походившем на длинный ломаный коридор. В общем, двор явно не предназначался для приготовления шашлыков и отдыха в дружеской компании. Зато в нем находился анахроничный туалет, чем-то походивший на гигантский деревянный скворечник, а также сарай, куча кирпичей и гора сваленных у забора досок - достопримечательности, конечно, так себе. По другую сторону дворового коридора имелась калитка - этакий скрипучий портал, перебрасывающий местных обитателей на улицу. Последняя имела большой наклон, и в самом низу её находилась церковь и кладбище, обнесённые железным забором. Местные поговаривали, что однажды одна девочка ехала с горы на велосипеде и её чулок намотался на цепь. Можете сами догадаться, что с ней случилось дальше, хотя я, если честно, во все эти страшилки верил не особо.
В верхнем конце улицы, можно сказать, на горной вершине, находилось артиллерийское училище и по слухам - лечебница для душевнобольных. Если честно, хозяева, сдавшие мне комнату, очень походили на пациентов подобного заведения. Нет, не потому что отважились пустить в свои стены незнакомого бородатого человека, да к тому же художника. Они и впрямь показались мне странными. Это были два старика, семейная парочка. Молодость их растаяла в дымке прошлого, испещрив лица сетью глубоких морщин. Так вот, когда я подыскивал жилье и впервые оказался в этой части Пензы, то возле одного из домов увидел могильную оградку, за которой мирно зеленели грядки с редиской, лучком и петрушкой, а рядом валялись куски гранита и обрывки ткани, очень напоминающей обшивку гроба. «Лара Крофт расхитительница гробниц?» - мелькнула в моей голове ассоциация с фильмом, который когда-то крутился в кинотеатрах. Помню, я еще раз сверился с адресом, в глубине души надеясь, что мне не сюда, но оказалось, я пришел куда следует. Конечно, вид странного огорода меня не остановил. И даже когда старуха-хозяйка предстала передо мной в какой-то мешковине, через которую просвечивалось её сморщенное тело, я и бровью не повел. Она вела себя странно, но что касалось составленного ею договора и озвученного порядка оплаты, то в этом вопросе она проявила необычную предприимчивость и трезвость ума. Потом мне расскажут, что эта старуха постоянно наносила себе побои и тут же мчалась в травмпункт. Там она заявляла, что её избили соседи и уже на следующее утро во дворе дома появлялся молоденький следователь. Жильцов нашего дома он посещал довольно часто. С такой же регулярностью люди в деревнях ходят мыться в баню, то есть - примерно раз в неделю. Следователя усаживали за стол, угощали чаем с баранками и расспрашивали о тяготах службы, после чего он бысто составлял протокол, с улыбкой извинялся за беспокойство и уходил. В момент заключения договора со старухой я об этом ещё не знал, поэтому, не задумываясь, подставил под ним свою закорючку. Почему бы и нет? Я же не дьяволу душу продавал? Тем более, сумасшедшая хозяйка оставляла квартиру в моё полное распоряжение, а сама переезжала в дом мужа. Мне уже давно хотелось сменить шумную общагу на какое-нибудь тихонькое местечко, где можно поработать одному.