Очнувшись, он ощутил столь сильную жажду, что едва открыв глаза, сразу же пополз к вещмешку и с жадностью опустошил флягу. Напившись, отвалился на спину и с изумлением оглядел своё тело.
- Не может быть, - прошептал он, обнаружив, что обе ноги целы. – Приснилось что ли?
На всякий случай ощупал себя и удостоверился - глаза не обманывают. Вот только вместо одежды с него свисали какие-то лохмотья, перепачканные землёй и кровью.
- У меня что - крыша едет? – пробормотал Федя и осмотрелся: бурые пятна на траве, куски резины – всё, что осталось от правого сапога, - поломанные и вырванные с корнем кусты можжевельника указывали на то, что недавно здесь произошла яростная схватка. Но если она не являлась кошмарным сном, то как беглый зэк сумел выжить? И каким образом у него зажило разорванное бедро?
Вдыхая воздух, он вдруг почуял следы животных, которые здесь побывали; услышал, как далеко, над зарослями багульника, жужжали слепни, а среди разнотравья ползали насекомые. И ещё ощутил приторно-сладкий запах тлена, который как яд проистекал из чащи. Он не казался тошнотворным, напротив – притягивал. Фёдор поднялся с земли, бросив взгляд на давно потухший костёр. Разделся донага и тщательно осмотрел тело – оно оказалось сплошь покрыто шрамами, но, ни одной свежей царапины на нём не было. Не зная, что и думать, он переоделся в пропахшую болотом арестантскую робу и направился в чащу: туда, откуда доносился запах разложения. Пройдя около пятидесяти шагов, раздвинул кусты орешника и увидел на земле тело человека. Оно принадлежало седому, сухощавому и сгорбленному старику. Звери и птицы хорошо потрудились над ним: глазницы мертвеца были выедены, живот выпотрошен, а руки и ноги местами обглоданы до костей. По его мраморной коже ползали муравьи и мухи, и Фёдор пришёл к заключению, что пролежал без сознания не одни сутки.
- Что за чёрт? – задумчиво прошептал он, присаживаясь на корточки.
Ему не верилось, что этот тщедушный старик и был тем монстром, который напал на него ночью. Но тогда кто он? Теряясь в догадках, беглый зэк ещё ниже склонился над мертвецом и увидел на его подбородке ножевую рану. Клинок, который Федя узнал бы из тысячи - потому что сам выточил его из автомобильной рессоры, - валялся в траве, рядом с трупом. Получалось, что именно этому человеку Фёдор и нанёс свой коронный удар, прежде чем кубарем полететь в чёрную бездну.
- Не может быть! – изумлённо пробормотал он, всё ещё не в силах принять очевидное.
Помотал головой – не помогло, только грязные сосульки волос неприятно хлестнули по глазам.
- Откуда ты здесь взялся, дед? - прохрипел Федя, поднимаясь и внимательно осматривая местность.
Принюхался, широко раздувая крылья крючковатого носа, и к своему удивлению понял, что чует след. Двинулся по нему и вскоре, возле ручья, обнаружил на мокрой глине отпечатки босых ног.
- Старик, - ухмыляясь, прошептал он, - его размер. Это он как раз к моему костру направлялся.
Пошёл дальше, глядя перед собой налитыми кровью глазами и хищно раздувая ноздри. Что это с ним? Откуда взялось столько силы в мышцах? Почему его слух и обоняние обострились, словно у дикого зверя?
- В пекло всё, - проскрежетал Фёдор и решил больше не думать: от мыслей только сильнее болела голова.
Он просто пошёл по едва различимой полоске запаха, петляющей среди деревьев, бурелома и болотных топей. Путь пролегал через гиблые, нехоженые места, но это не страшило его – наоборот, он чувствовал себя как дома. Поднявшись на поросший кустарником холм, местами прорезанный сланцевой породой, он, наконец, увидел то, что искал: незаметный зёв пещеры на самой вершине - это было логово старика. Ступив в него, Федя вдохнул затхлый воздух, и отметил, как быстро его зрение адаптировалось к кромешному мраку. Он оказался в небольшом продолговатом помещении, по форме напоминающем трапецию, с покатым потолком и полом, застеленным брёвнами. В одном из углов, судя по всему, находилась кухня: ворох обглоданных костей и шкурок мелких животных лежал прямо на земле. Тут же находился железный, местами проржавевший, таз, наполненный водой и предназначенный то ли для питья, то ли для мытья рук, а возможно – для того и другого. В самом дальнем углу валялась медвежья шкура, из-под которой выглядывал грязный, местами порванный матрас.