Как бы то ни было, монолог Грачёва произвёл на меня неизгладимое впечатление. Нечто подобное я однажды испытал в развалинах заброшенного особняка на окраине Котова, оставшись наедине с мрачными, облупившимися от времени стенами и тихими шорохами, которые доносились со стороны погружённой во мрак лестницы. Тогда, в глубине своей души я ощутил неприятный суеверный холодок и был готов поверить в существование привидений. Наверное, во мне пробудились отголоски тех страхов, которые когда-то испытывали мои древние предки и которые передались мне генетически. Подобное, видимо, случается, когда вольно или невольно цепляешься за кончик нити, уходящей в затянутое туманом прошлое.
И всё же - оборотни? В наше время? Помилуйте, разве такое возможно? Однако, допустив факт их существования, можно было объяснить и смерть старика, чьё тело Федя обнаружил в лесу после ночного нападения. Казалось бы: будь старик оборотнем – то как беглому зэку удалось его прикончить? Ведь из оружия у него не имелось ничего, кроме самодельного ножа? Ответ был очевиден: годы взяли своё, и старику просто не хватило сил регенерировать повреждённые ткани. После удара Фёдора, оборотень сделал полсотни шагов в сторону своего логова, а затем упал и умер. Вряд ли обыкновенный человек сумеет повторить то же самое, если принять во внимание, что в его головном мозге торчит нож.
Гул голосов, наполнявших тесное пространство пиццерии, медленно нарастал – до этого я не слышал ничего, кроме монотонного голоса следователя. Кофе на дне чашки уже остыл, и я не стал его допивать. Оглянувшись, увидел, что посетителей заметно прибавилось, все места заняты, а те, кому не повезло, стоят в проходе и внимательно следят за процессом поедания пиццы за столиками. Свою мы со следователем давно оприходовали, и я поймал на себе несколько недовольных взглядов: дескать, давайте уже, освобождайте место – другим тоже хочется почувствовать себя итальянцами.
- Я, наверное, повторюсь… - тихо произнёс Грачёв, постукивая подпиленными ногтями о край стола и косясь на стоявшую в проходе даму, которая сверлила нас милыми изумрудными глазками. При этом её каблучки, выглядывающие из-под розового платья, выбивали из кафельной плитки звонкий и воинственный марш. Казалось, ещё немного, и она сорвётся с места в галоп. - …если скажу, что к подобной чертовщине отношусь скептически. Я привык оперировать фактами, но в данном случае они мало что объясняют. Так что, я был бы не прочь докопаться до истины, которая – я в этом уверен, - вполне понятна и лишена всякой мистики. Кем бы ни являлся беглый зэк Фёдор Чудов, я просто хочу отыскать его и засадить на веки вечные за решётку – в этом заключается мой основной интерес. Ваша Анника каким-то образом с ним связана, а значит – выйдя на след одного, можно отыскать и другого. И вы поможете мне в этом.
- Хорошо, - задумчиво ответил я. – И с чего же я должен начать?
- Начните с этого… как это у вас называется, когда художник выезжает на природу и там рисует?
- Пленэр.
- Точно, - Грачёв ткнул указательным пальцем в направлении висящего над головой красного абажура. – Ваша Анника наверняка имеет отношение к лесу – там она может без лишних свидетелей проделывать свои фокусы с превращениями. Я не удивлюсь, если она и Чудов являются последователями некоего языческого культа, ритуалы которого требуют облачения в шкуры животных. Вы когда-нибудь слышали о славянском боге Велесе?
- Да. В моей мастерской немало картин с его изображением.
- Тогда вы знаете, что жрецы упомянутого божества проводили свои обряды в шкурах медведей и быков. Есть свидетельства, что даже в 19 веке, на Святки, люди рядились в вывороченные тулупы, а на лица надевали звериные маски. Кто-то считает, что христианский святой Власий Севастийский[1] в каком-то смысле заменил язычникам Велеса. Как бы то ни было, Власия тоже считают покровителем животных и об этом даже имеется упоминание в Деяниях Святых. К тому же, на некоторых иконах он изображается в окружении коров и овец. Я не крупный специалист в этой области, но мне кажется, что язычество довольно глубоко пустило корни в православную культуру и это помогло ему дожить до наших дней. Не удивительно, что сейчас некоторые люди пытаются возродить древнюю веру, отделить её от общепризнанных религий.