- Где она? – спросил тем временем похититель.
- Кто? – не поняла Катерина.
- Твоя госпожа, княжна Томила.
Девица от ужаса принялась сползать на землю, но незнакомец схватил её за плечи, приподнял и хорошенько встряхнул:
- Говори, - сердито потребовал он.
- Кто вы?
Тот, что вышел из-за телеги, подошёл ближе:
- Я князь, Богдан Святославич. Слыхала о таком?
Катерина закивала, показывая, что знает.
- Давно у княжны в сенных девушках ходишь?
- С месяц, - судорожно сглатывая морозный воздух, ответила она.
- Где Томила? – повторил Богдан.
- В тереме под замком сидит. Её комната как раз на конюшни окнами выходит. Я вот рыбки ей купила – князь Далебор, когда уезжал, велел мне за княжной приглядывать и все её поручения выполнять. Слышала я, как он боярам сказывал, что без дочки Василька ему эту вотчину не удержать. Он ведь Томилу насильно в жёны взял. Еще до свадьбы заневолил, словно птицу, в клетке, сам же каждую ночь с наложницами развлекался. Но, княжна гордая – всю посуду в хоромах расколотила, а сейчас голодом себя морить вздумала. Вот уже три недели почти ничего не ест - помереть хочет. Исхудала, осунулась вся. Вот я и хожу каждый день на торжище, покупаю всякое – вдруг уговорю поесть чего.
- Сколько людей её стережёт? – спросил тот, кто уволок Катерину с площади (Горислав – кажется, так мимолётом обратился к нему князь Богдан).
- Около дюжины, - выпалила девица, а опомнившись, чуть не заревела. – Вы только никому не сказывайте, что это я вам обо всём поведала. Князь Далебор зело страшен в гневе – голову мне с плеч снимет!
Богдан и его верный поплечник Горислав, не слушая слёзного лепета, переглянулись. «Двенадцать стражников? Управимся!» - читалось в их уверенных, тронутых молодецким задором взглядах.
- В детинец вход только через ворота?
- Нет. На заднем дворе потайная калитка есть – от неё тропинка через огороды петляет, прямо до внешней стены. Пахнет там не очень – отхожие места кругом.
- Это не самое страшное, – молвил Горислав. - А как нам незаметно из города выбраться?
- Так прямо под стеной лаз имеется, - обрадованно зашептала девушка, - с наружней стороны как раз напротив рыбацкого посёлка выходит. Это всё мне госпожа поведала.
- Ай, молодчина! - похвалил боярин и тут же опомнился: - Звать-то тебя как?
- Катериной.
- Вот что, Катюша: сделаешь всё, как я скажу – никто ничего не узнает. А коли не сделаешь – насадят твою прелестную головушку на осиновый кол. Так вот: пойдешь сейчас туда, куда шла - пока я тебя не сграбастал. Дорогой успокоишься и слёзы свои утрёшь. Вернёшься в детинец и передашь княжне, чтобы готовилась – сегодня в полночь за ней придут. Пусть возьмёт только самое необходимое да оденется потеплее – всю ночь скакать будем. А сама незадолго до указанного срока, выйди во двор и отвори на задах калитку. Поняла, Катерина?
- Поняла, - закивала та головой.
Неожиданно Горислав притянул её к себе, обнял сильными ручищами и крепко поцеловал в губы. Щёки девушки залились румянцем. Она, конечно, сопротивлялась, стуча рукавичками о широкую грудь Горислава, но куда ей было справиться с бывалым воином.
- Ах, и сладка ты, Катюша! - засмеялся он, с неохотой отрываясь от девичьих губ и сверкая озорными глазами.
Потупив взор, та в смущении отпрянула, глубоко и шумно задышала. Не зная, чем сразу ответить, принялась теребить рукой косу.
- Негоже боярину так обращаться с приличной девушкой, - с укором молвила она, хотя её короткий взгляд, брошенный исподлобья на Горислава, как раз говорил об обратном.
- Али не понравилось? – заламывая шапку на затылок и потряхивая чёрными, опушёнными снегом, кудрями, поинтересовался Горислав.