Я слушал, в некотором смущении опустив глаза и потирая пальцами переносицу.
- Рад, что тебе понравилось. Давай я на время уберу картину в чехол, - так её удобней нести, - а когда придём к тебе - отдам.
- Да, конечно, - с готовностью отозвалась Анника.
- Слушай... – я сделал небольшую паузу, обдумывая слова, - когда мы с тобой разговаривали по телефону, мне показалось, что у тебя что-то случилось.
- Нет, у меня всё в порядке.
- В самом деле? Просто я хотел сказать, что если у тебя есть какие-то проблемы, то теперь ты можешь рассчитывать на меня.
- Звучит сурово и многообещающе, - в её голосе послышалась ирония. - Спасибо, буду иметь в виду.
Я понял, что моё предложение о помощи прозвучало преждевременно и оттого чересчур пафосно. Анника совершенно меня не знает, нас пока ничего не связывает, поэтому делиться своими проблемами она не станет.
Я решил немного сменить тему и разузнать о своей спутнице побольше:
- Ты живёшь одна или с родителями?
- Папы и мамы давно уже нет, - задумчиво ответила она, касаясь верхушек трав ладонью. – Они погибли в автокатастрофе, когда я была ещё маленькой. Каким-то чудом мне удалось выжить, а им - нет. Как ты уже догадался, я выросла в детском доме.
- Прости, я не хотел…
- Не принимай близко к сердцу, - тихо сказала она, остановилась и коснулась моего плеча. От её ладони по телу прокатились приятные волны тепла. «Лесная нимфа!» - пронеслось в моей голове, а следом ещё одно слово: «Фея!» - Идём?
- Да, - тихо ответил я и, глядя в её сияющие нефритом глаза, подумал: «Я погиб! Да будет так!»
Мы сошли с платформы и направились по незнакомой тропинке. В каком-то самом дальнем уголке моего сознания мелькнула мысль, что психопат Федя, как и Анника, тоже воспитывался в детском доме и, возможно, это и есть та самая ниточка, которая позволит Грачёву распутать дело, но мысль эта тут же погасла, словно прибитый дождём уголёк костра. Забыл я и о том, что именно этой ночью на небе взойдёт полная Луна. Анника шла чуть впереди меня, что-то говорила, а я смотрел на её волосы, тонкую шею, украшенную ожерельем из крупного жемчуга, изящные плечи и следовал за ней, словно под гипнозом.
- Надеюсь, тебя не испугает то, что мой дом находится в дремучей чаще? – донёсся до меня журчащий, как ручеёк, голос.
- Что? Ты живешь в лесу? Одна?
- Да, я же лесник, - она засмеялась. – Не бойся, я тебя не съем! Давным-давно, когда ещё были живы мои родители, у нас имелся собственный дом. Недалеко, за полем, рос дремучий бор, скрывавший от посторонних глаз чудесное озеро - деревенские ходили туда купаться и полоскать бельё. Вода в нём была чистой и издали походила на зеркало. А я любила сидеть на мостках, смотреть на своё отражение и расчёсывать гребнем волосы. В те далёкие времена я была по-настоящему счастлива.
Я был несколько удивлен её воспоминаниями: как-то несовременно они звучали.
- А где ты жила?
- О! Это довольно далеко отсюда. Теперь там ничего не осталось: лес со временем погиб, ручьи, питавшие озеро, пересохли, а деревня превратилась в асфальтированную трассу с заправками и гостиницами вдоль обочин.
"Странно, - опять подумалось мне, - когда всё это успело произойти?"
- Теперь понятно, почему местом работы ты выбрала это место, - сказал я. - Оно напоминает тебе о прошлом? Здесь ведь тоже есть и лес, и озеро.
- Да, - с лёгкой грустью ответила Анника. - Но, приехав сюда, я поняла: какими декорациями не обставляй нынешнюю жизнь - годы не повернутся вспять. Кажется - здесь всё так же, как в детстве, но - это обман. Людей, которые были рядом - больше нет, а от воспоминаний только горечь. Но здесь я счастливее, чем где-либо. Мне нравятся деревья, звери, птицы. Знаешь, сколько тут ягод и грибов? А как здесь очаровательны рассветы?
Я слушал и даже не знал, что ответить - иногда молчание красноречивее многих слов. Рассказ Анники звучал очень трогательно и романтично. В своём воображении я рисовал её лесной нимфой, оберегающей природу словно живую картинку из собственного детства.
Только я об этом подумал, как шею и плечи обдало ветром - над головой пролетело что-то большое и чёрное. Я вскрикнул, предупреждая Аннику об опасности, но «нечто» уже уселось на ближайшую ветку. Я не мог поверить – это был филин размером с приличную узбекскую дыню. Развернув голову на 180 градусов, он уставился на меня огромными светящимися глазами.
Девушка бесстрашно приблизилась к птице и погладила по голове:
- Знакомься, это Филя.
«Вот чёрт!» - прокричал во мне кто-то голосом Грачёва.
Пришлось приложить волю, чтобы не позволить этим словам сорваться с губ. «Всё же сходится, - судорожно сглотнув, подумал я: - Анника жила в детдоме, где наверняка воспитывался и Федя, только несколькими годами раньше; во время охоты я видел, как она превратилась в огромного волка; она лесник, как и предполагал Грачёв - живёт одна, в каких-то дебрях, не опасаясь ни диких зверей, ни заезжих отморозков. И, наконец - сегодня полнолуние, и вместо того, чтобы отправиться на прогулку в Пензу, мы топаем в какую-то избушку на курьих ножках. Грачёву я о нашем свидании не доложил, так что до утра о моей безвременной кончине никто не узнает. Скоро взойдёт Луна и всё - прощайте, господин следователь! Прощайте все! Не поминайте, как говорится, лихом!