Вскоре Самсонов наткнулся на легенду о появлении этого цветка.
Однажды персидский султан Фархад влюбился в девушку по имени Ширин. Через некоторое время ему доставили ложное донесение о ее гибели, и султан, не пожелав жить без любимой, направил своего верного коня на скалы и разбился. На следующий же день там, где пролилась его кровь, появилось поле красных тюльпанов.
Тут уже чувствовалось что-то личное. Может быть, убийца воспроизводит на свой манер эту легенду? Почитает таким образом погибшую возлюбленную? Мстит тем, кто, как он считает, повинен в ее гибели? Или тем, кто доставил ложное сообщение тому, кто…
Стоп! Самсонов почувствовал, что вот-вот сам запутается в своих выкладках. Слишком мало фактов, чтобы строить догадки. Грубейшая ошибка – высасывать версию из пальца, имея минимум данных.
Самсонов решил переключиться на другую часть мозаики. Вырезанная бедренная кость, которую убийца прихватил с собой. Дремин сказал, что встречал упоминания о чем-то подобном и обещал поискать в Интернете, но старший следователь решил не ждать и занялся этим сам. Однако его ждало разочарование: попадались статьи о хирургии и только. Тогда Самсонов открыл один из сайтов, посвященный имплантации, и стал читать. В конце концов, возможно, преступник искал что-то. Через некоторое время старший лейтенант решил, что у жертв вполне могли быть бедренные имплантаты, а в них… Мало ли что там можно было спрятать. Во всяком случае, ничего другого в голову пока не приходило.
Самсонов набрал номер своего сотрудника, опера по фамилии Коровин:
– Алло, это я. Надо кое-что проверить. Записываешь? Узнай, не делали ли Бончовска и Йорг операций на бедре. В России или за рубежом. Хотя с последним могут возникнуть проблемы. Тебе Дремин уже сообщил, что не ясно, бывал ли вообще Йорг в Молдавии? Ну вот и я о том же. В общем, ты понял, что меня интересует. Действуй.
Отключившись, Самсонов встал и заварил себе зеленый чай. Он предпочитал кофе по утрам, но во второй половине дня пил зеленый чай, чтобы понизить кислотность в желудке. Иначе его начинала мучить изжога.
Самсонов сел на подоконник, размышляя над тем, что мог искать убийца в имплантатах (если они были) и нашел ли это или станет продолжать поиски? Невольно вспомнились картины из прошлого. Они продолжали преследовать старшего лейтенанта, хотя кошмары снились теперь не так уж часто. И все же это был груз, от которого Самсонов никогда не сумеет избавиться – сколько бы преступников он ни поймал. Полицейский понял это и смирился. Иногда он думал, что, пожалуй, и не хотел бы совсем забыть окровавленный железный куб и ошметки человеческих тел, разбросанные повсюду, – чтобы не забыть, почему он пошел в полицию. Хотя разве он нуждался в стимуле? Разве мог перестать преследовать зло?
Через полчаса в управление явились остальные следователи и опера «Серийного отдела». Вся компания расположилась в конференц-зале, чтобы сравнить вещи, личности и образ жизни двух убитых эмигрантов. Работа была кропотливая, потому что очень легко можно было не заметить какую-нибудь «мелочь» и тем самым упустить точку соприкосновения между жертвами.
Окна открыли, чтобы было посвежее, и в помещении запахло сиренью, росшей вокруг управы.
Через два с половиной часа Самсонов решил, что пришло время подвести итоги.
– Итак, – проговорил он, беря лежавший перед ним исписанный мелким почерком листок, – что мы имеем? Бончовска и Йорг были эмигрантами. При этом нет никаких документов, относящихся к их жизни до переезда в Россию: нет личных фотографий за период, предшествовавший эмиграции, нет сведений о родственниках, нет информации о том, чем они занимались в Болгарии и Молдавии, нет ничего личного в компьютерах, которые любезно взломал наш коллега, – при этих словах Самсонов подмигнул Морозову. – Зато мы знаем, что убитые были знакомы и являлись членами одного шахматного клуба «Табия», о чем свидетельствуют найденные в их квартирах членские билеты и спортивные награды. Йорг и Бончовска имели телефонные номера друг друга в своих мобильниках. Кроме того, в сотовом Йорга обнаружилось сообщение с неизвестного номера в виде стихотворения. Я прочитаю:
Андрей утверждает, что это отрывок из детской книжки.