SMOKE AND STONE
A City of Sacrifice Novel
by Michael R. Fletcher
ДЫМ И КАМЕНЬ
Роман «Город Жертв
Майкл Р. Флетчер
Перевод Колыжихин А. ака Kolyzh (октябрь-ноябрь'2024)
ДЛЯ ВСЕХ ГОЛОДНЫХ БОГОВ
АКАЧИ - НЕРУШИМОЕ НАМЕРЕНИЕ
Весь город Бастион состоит из одного камня, диаметром двести пятьдесят миль, окружностью около семисот восьмидесяти пяти миль. Во всем Бастионе, от колоссальной Песчаной стены до Стены богов в центре, от самого простого дома гроверов до колонн Сената, от могучих сводов Банков до возвышающихся шпилей центральных церквей, нет ни единого шва.
Бастион - это воплощение совершенства.
-Книга Бастиона
Вы больше не можете откладывать это на потом.
Стоя у покоев епископа Залики, Акачи поднял руку, чтобы постучать, и замешкался.
Зачем она вызвала его? Он неплохо вел вчерашнюю проповедь, и она никак не могла знать о вчерашней попытке Нафари пробраться в крыло, где жили аколиты Драгоценного Пера. Несмотря на то что его друг утверждал, что знает секретный маршрут, они потерпели полное фиаско. После трех часов блужданий, заблудившись в одном из подвалов Северного собора, они в конце концов нашли дорогу обратно в свою комнату. На самом деле им не удалось попасть в беду.
Как бы им этого ни хотелось.
Скорее, Залика придумала какое-то воображаемое нарушение и теперь собиралась наказать Акачи за то, что она придумала. К счастью, такие вещи редко бывали так страшны, как настоящие неприятности, которые они с Нафари находили.
Епископ Залика ненавидела его. Точнее, она ненавидела его отца, верховного жреца Облачного Змея. Ее ненависть к Акачи была побочной. Он был невинной жертвой того прошлого, которое разделяло ее и его отца.
В основном невинной.
Он не знал об их вражде до прибытия в Кольцо Гроверов.
Для тех, кто родился в Кольце Жрецов, было два пути: работать в качестве вспомогательного персонала у тех, кто служил пастухом душ всего Бастиона, или присоединиться к одному из священнических родов и действительно стать кем-то значимым. Всю жизнь отец говорил Акачи о том, что когда-нибудь он пойдет по его стопам. Он отправится во внешнее кольцо, станет аколитом Облачного Змея в Северном соборе и заслужит возвращение в сердце города.
Почему он не предупредил меня о Залике?
Не было смысла тянуть время. В конце концов ему придется встретиться с ней лицом к лицу и понести наказание за свои преступления, реальные или мнимые. Потянувшись, он постучал в дубовую дверь.
«Войдите». В голосе звучала злость.
Глубоко вздохнув, он толкнул тяжелую дверь и вошел в комнату. Как епископ Северного собора, она занимала роскошные покои. Лучшие предметы мебели и искусства заполонили пространство. Дубовые и кожаные диваны. Шелковые подушки. Толстые ковры. На стенах висели блестящие картины, написанные маслом и изображающие сцены из прошлого Бастиона. На одной из них была изображена прекрасная женщина с кожей, темной, как межзвездное пространство, и телом ужасного паука, которого сбрасывает со стены гигантский скелет с ожерельем из глазных яблок. На колоссальном гобелене, вдвое выше человека и шире шести человек, лежащих от головы до ног, было изображено Последнее паломничество - раздробленные остатки человечества бегут из гибнущего мира, спасаясь в Бастионе. Он не видел ничего подобного с тех пор, как покинул свой дом в Кольце Жреца. Столько насыщенных красок.
Крупная женщина стояла в ожидании, скрестив руки. Плащ из совиных перьев свисал с ее плеч и подметал пол, издавая при каждом движении покорный разочарованный вздох.
Она окинула его взглядом с выражением неприязни. «Вы опоздали».
Он не опоздал. «Простите, епископ».
«Что вы знаете о Пшеничном районе?»
«Я слышал, что там довольно сурово, епископ».
«Значит, ничего». Она раздраженно вздохнула. «Что ты знаешь о Лоа?»
«Еретики. Поклонники Матери-Смерти». Он взглянул на гобелен. «Они стремятся положить конец ее изгнанию, вернуть ее в Бастион и свергнуть Отца-Смерть.»
Она выжидающе уставилась на него.
«Они... э-э... используют кристаллическую магию, направляют колдовство через камень. Но их силы ограничены: влияние Матери Смерти не способно пробить Песчаную стену...»
«Я не просила читать мне лекцию».
Он скорее думал, что она просила.
«В Пшеничном районе есть церковь Облачного Змея. Она пустует уже много лет. Столетия».
Собирается ли она отправить его туда чистить ее? Накажет ли она его, заставив мыть заброшенные церкви? В Кольце Гроверов было много пустующих приходов. Он мог бы провести там всю оставшуюся жизнь. И никто никогда больше не услышит о нем.
Склонив голову, он молчал, ожидая.
«Приход твой».
Мой? Его собственный приход в девятнадцать лет? Он был даже моложе своего отца! «Спасибо, Биш...»
«По крайней мере, пока я не найду настоящего пастора».
Ах. Вот оно. Он должен был догадаться. «Для меня это большая честь, епископ», - ответил он, сдерживая обиду на лице.
«Не стоит. Нахуали, которому первоначально поручили эту должность, был убит по пути из Кольца Жрецов».
«Я..»
«Как и его сменщик».
«О.»
«Как и ее сменщица».
«Ах.»
Она смотрела на него глазами-гальками, влажными и злыми. «Как и его замена».
«Понятно».
«Сомнительно», - сказала епископ Залика, толстые мочки ушей качались, как жирные маятники. «Постарайтесь не умереть до прибытия вашей замены». Она протянула жертвенный кинжал.
«Постараюсь», - сказал он, принимая нож. «Постарайся не умереть».
Он осмотрел обсидиановое лезвие. Дым - это души. Так говорилось в Книге Бастиона . Он почувствовал, как смерть ползет по руке, пронизывая до костей, и просачивается в сердце. Она отравляла его.
Сглотнув кислую желчь, он сказал: «Епископ, судя по цвету, этим кинжалом были убиты тысячи». Ему хотелось вырвать, отбросить эту мерзкую вещь. Нельзя показывать слабость. «Не следует ли ему отправиться в Кольцо Богов, чтобы очиститься?» Боги выкачают души из клинка, чтобы он мог возродиться.
Она фыркнула и разочарованно покачала головой. «Это единственный доступный».
Ложь Он хотел отказаться, но пастор без жертвенного кинжала был неслыханным явлением. От запаха смерти, исходившего от ножа, у него скрутило живот. Как пастор, Акачи должен был наказывать тех, кто нарушил законы, изложенные в Книге Бастиона. Мелкие проступки наказывались поркой, и их могла исполнить местная гвардия колибри. Серьезные же проступки карались жертвоприношением на алтаре. По словам его учителей, этот акт был прекрасным, чтобы отправить человека к богам. Для выживания Бастиона ни одна обязанность не была более священной. Поврежденные души, те, кто отступил от Книги, должны были быть очищены, чтобы они могли возродиться.