— Когда врываться в мою комнату ночью стало традицией? — едко спросил Дамиано, проходя внутрь.
Торкио прожигал его напряженным взглядом.
— Была причина.
— Будь так добр, поведай.
Вокалист театрально махнул рукой, показывая, что ждет последующих пояснений, а сам направился в шкафу, откуда выудил бутылку виски.
— У нас завтра репетиция, не налегай на алкоголь, — в голосе строгости было даже больше, чем во взгляде.
— Отвали, — рявкнул недовольно Дамиано, скривив губы, отчего кожа вокруг носа покрылась множеством мелких морщинок, — и что такого важного ты хотел сказать?
— Спросить, — поправил друга Итан.
Пауза.
Пробка выскочила из бутылки с довольно громким звуком, и итальянец уверенным движением наполнил бокал манящей янтарной жидкостью.
Покачивая в руке гленкейрн, Дамиано сделал небольшой глоток и, слегка поморщившись, бросил гневный взгляд на притихшего на кровати друга.
— Спрашивай и проваливай.
Свободную от напитка руку он небрежно сунул в карман.
— Ты не один был в ванной.
Да чтоб его…
Опять начинается.
Нервно сглотнув подступившую к горлу неприязнь с капелькой раздражения, он вновь приложился губами к бокалу.
— Это не вопрос, — ледяной тон без единой промелькнувшей в нем эмоции, хотя внутри бушевало торнадо.
— Это утверждение, ты и сам знаешь.
Я-то знаю, а вот тебе это не обязательно.
— Допустим.
Даже в полумраке комнаты было видно, каким неодобрением сверкнули глаза Итана.
Он хотел подскочить с дивана и кинуться на друга, но сжал кулаки, подавляя свою злость.
От внимательных глаз Дамиано не скрылось и это.
— Проблемы?
Только не говорите ему, что и этот неровно дышит к ней.
— Что ты ей сделал? — теряя контроль, прошипел Торкио, вскакивая.
— Вопросом на вопрос, хм? — протянул вокалист, флегматично покачивая бокал.
С такими навыками ему бы участвовать в постановках. Наигранное равнодушие друга явно выводило постепенно вскипающего Итана из себя.
Однако съемки эти превратились в нескончаемый цирк уродов с Дамиано в роли главного клоуна…
— Я спрашиваю, что ты сделал?! — сорвался на крик Торкио, толкая друга в грудь, от чего бокал в руке пошатнулся, выплескивая часть содержимого на пол.
— Жаль, хороший виски, — почти равнодушно.
Дамиано, скривившись, одернул на себе футболку, разглаживая помятую Итаном ткань.
— Ничего я не сделал, доволен? — сдался наконец итальянец и поставил бокал на стол, громко стукнув об деревянную поверхность донышком.
Ярость в глазах длинноволосого поутихла, сменяясь сперва недоверием, а затем непониманием.
— Что значит ничего? — удивился Торкио, делая шаг назад.
— То и значит, — фыркнул Дамиано, стирая тыльной стороной ладони остатки выпивки с губ, — ничего не случилось… непоправимого.
…к сожалению.
Глаза барабанщика вытянулись, превращаясь в узкие щелки.
— А что тогда?
— Она меня поцеловала, — пожав плечами, словно для него это не важно, выдал Дамиано.
Итан покачал головой, с укором уставившись на друга.
— Говоришь так, будто это ничего не значит.
Ну… сердце чуть из груди не выскочило, а так нет, конечно, ничего.
— Мы не первый раз целуемся, — спокойно произнес итальянец, поджав губы.
— Но она тебя поцеловала впервые, — резонно ответил Торкио.
Дамиано лишь плотно сжал челюсти, но промолчал. Итан был прав, как всегда, прав.
Он опустил глаза в пол, избегая взгляда друга и приглушенно заговорил:
— Знаешь, она… хотела большего.
— А ты?
— Спрашиваешь, — грустно усмехнулся Дамиано, обнажая ряд передних зубов, и покачал головой, — да, но…
— Но ты остановил ее, — продолжил за него Итан.
И что-то такое промелькнуло в его карих, всегда-всё-понимающих глазах… восхищение?
Дамиано только сдержанно кивнул, тяжело вздохнув и проведя ладонью по лицу.
— Со мной впервые такое, — признался он, садясь на кровать и сцепляя руки в замок, — впервые хочу девушку, но сдерживаюсь. Просто она… она другая.
— Да уж, — выдохнул рядом обеспокоенный Итан, — Кейт не та, кто будет спать с тобой просто ради развлечения.
— В курсе, — согласился итальянец, скосив глаза на друга, — но и я не хочу, чтобы это было лишь на одну ночь.
— И что тогда тебя тревожит, я не пойму, — хмыкнул Торкио, словно растолковывал сейчас прописную истину.
— А то, что я сам начал! — выпалил итальянец, зарывшись рукой в свои волосы, — я ведь пытался ее соблазнить, и у меня получилось, но… я остановился.
Торкио закатил глаза, в которых уже читалась явная усталость.
— Ты бы продолжил, если бы был уверен, что Кейт этого хочет, — уверенно произнес он, — значит, ты сомневался.
Дамиано лишь подернул плечами, прожигая пол растерянным взглядом, и закрыл лицо ладонями.
— Не знаю, Итан… Не знаю.
Барабанщик легонько похлопал его рукой по плечу в приободряющем жесте.
— Уверен, что ты сам способен разобраться в своих чувствах.
Чувствах?!
Боже, как это слово резануло слух. Чувства… это громко сказано.
Слишком заметно вздрогнув, Дамиано стряхнул с себя ладонь Торкио и уже хотел ответить колкое.
— Нет никаких…
— Не отрицай, — перебил Итан строгим голосом, — сам всё знаешь.
Конечно, знает. Не зря же тут распинался перед этим.
Дамиано нервно сглотнул, слегка поежившись.
— Завтра репетируем? — резко сменил он тему, заставляя губы Итана растянуться в улыбке.
— Всё настолько плохо, что ты даже про группу вспомнил? — усмехнулся Торкио, тут же уловив яростный взгляд друга, — да, сразу после завтрака, — уже спокойнее ответил он, подавляя смех.
— Отлично, — буркнул Дамиано, желая поскорее спровадить Итана, — значит, надо выспаться.
— Это намек, что пора свалить?
— Не намёк, — холодно ответил Дамиано, резко обернувшись к другу и указав рукой на дверь, — тебе пора.
Итан разочарованно покачал головой.
— Прямолинейность — твое всё, Дам.
***
В понедельник он даже не слышал ее тихих шагов в коридоре. Казалось, что девушка так и не вышла из комнаты за целые сутки.
Либо Кейт принципиально избегала его, смущенная своим поведением в ванной, либо Дамиано убеждал себя в этом, не желая признавать, что сам обходит девушку стороной.
Даже не поворачивает голову, заслышав ее голос, ну и пусть.
Так лучше, так привычнее.
Нет страха сорваться и пустить к чертям все налаженные отношения, висящие сейчас на тоненькой проволке, оборвать которую ничего не стоит.
Пускай.
Сейчас он просто сосредоточится на музыке, на репетициях, будет петь и каждую строчку, каждое гребаное слово, слетевшее с губ, посвящать ей одной, воскрешая в голове ее образ, взгляд этих серых радужек, с трепетом глядящих на него.
Дамиано не понял, как уснул в тот день. Так и не поговорив с ней, он остался словно без вдыхающего в него жизнь лучика света. Единственного.
Прожитый на автомате день. Наполненный множеством дел и задач, разговоров с друзьями, но такой бездарно пустой, что хотелось навсегда замереть с закрытыми глазами, ведь открывать их не было смысла.
На следующее утро вокалист проснулся от скрипнувшей дверки напротив его комнаты, от легких торопливых шагов в коридоре, и звук этот теплом разлился по телу.
Как будто мигом включилось уснувшее на целые сутки сознание. Появилось осознанное желание подняться с постели, чтобы покинуть эту тусклую комнату, но он лежал.
Лежал, ведь выйдя туда, в этот самый коридор, он мог столкнуться с ней.
Как же отчаянно он желал этого, но ровно столько же боялся.
Он знал — увидит ее сейчас и просто потеряет голову, сойдет с ума, без возможности вернуться.
Вернуться к нормальной, привычной ему обыденности… Нет, как раньше уже не будет, жизнь до встречи с Кейт мелькала в памяти серыми пятнами, лишенными любых ярких эмоций и чувств.