— Черт… Кейт…
Почти бессильный выдох. Приглушенный.
Все внутренности скручивает от удовольствия, и он содрогается, рвано выдыхает ее имя. Бесконтрольно. Не думая. Просто так необходимо.
Просто чувствовать ее.
Ее губы. Ее тело. Чтобы оно извивалось под ним сейчас, так же содрогаясь от этого спазма, пронзившего тело удовольствием.
Чтобы он мог смотреть, как она откидывает голову, от чего каштановые кудри беспорядочно разлетаются по его подушке, а в ноздри бьет этот сладкий, до невозможности приторный, аромат ее волос.
Ох, как отлично он его помнит…
И как скучает. Как до боли нуждается.
Затылок упирается в подушку. Горячая тягучая жидкость быстро остывает, стекая по бедрам.
Из груди вырывается очередной стон. Теперь от разрывающего душу разочарования, от этой удушающей пустоты внутри.
Стараясь выровнять дыхание, Дамиано втягивает в себя холодный воздух, который ледяными иглами вонзается в раскаленные легкие.
Боже… Он ведь не хотел думать о ней так, даже простые мысли были недопустимы.
Пусть это просто добьет его, пока он окончательно не свихнулся.
Хуже было только спуститься вниз, нацепив очередную маску с вырезанными у-меня-все-нормально на лбу.
Ничего не нормально.
Только не когда взгляд метнулся к смирно сидящей за столом Кейт. Тоненькая ручка застыла в воздухе, так и не донеся чашку с кофе до рта. Розоватых губ коснулась легкая улыбка при виде вокалиста на пороге кухни.
Ох, как у нее всё просто.
— Доброе утро, — прощебетал тихонько ее голосок.
— Доброе, — хрипло ответил Дамиано, тяжелыми шагами проходя к столу, искренне надеясь, что никто не заметит какой дикий, всепоглощающий огонь вспыхнул в его глазах от одного лишь звука ее голоса, который всё утро так чертовски правильно выстанывал его имя в собственных фантазиях.
Доброе. О нет, Кейт, далеко напротив.
Карие радужки тут же заметили сидящего рядом Томаса, который был чересчур сильно увлечен ковырянием в тарелке одним из своих столовых приборов, однако… как-то слишком близко к ней.
И от того, как часто он поглядывал на девушку, хотелось вцепиться в его рубашку ногтями, разодрать ее вместе с бледной кожей и заставить давиться этими ошмётками, как этой безвкусной яичницей, которую он пережевывал.
Кейт поймала источающий яд, прожигающий взгляд итальянца, направленный на друга, и, слегка поерзав на стуле, отодвинулась подальше от громко чавкающего Раджи.
Додумалась наконец.
Шумно выдохнув, Дамиано принялся ковырять вилкой в яичнице, но еда словно отказывалась лезть в горло.
Рвотный рефлекс скручивал желудок каждый раз, когда он подносил к губам хоть малейший кусок этой бледно-желтой массы.
Недовольно скривившись, он со звоном отбросил вилку обратно в тарелку, отодвигая стул.
— Не голоден, — бросил он в ответ на вопросительный взгляд Итана, чьи глаза следили за ним уже добрых тридцать минут, и вышел с кухни.
Достало.
Невыносимо сидеть там, делая вид будто всё как обычно и всё в порядке, отвечать на их обеспокоенные взгляды, дурацкие вопросы.
Задавайте их Кейт. Ее вина, что ваш вокалист постепенно съезжает с катушек. И если она еще хоть раз наденет ту несчастную юбку, это точно будет конец света.
Быстрым шагом он убрался из этой комнаты, не желая наблюдать, как тут все шикарно спелись, пока ему плохо, оставив девушке право созерцать его отдаляющиеся плечи. Снова.
Да, в последнее время этот вид она часто наблюдает перед глазами.
Гребаное дежавю.
Кейт недоуменно уставилась на закрывшуюся с треском дверь. Казалось, что где-то рядом с косяком осыпались мелкие крошки штукатурки.
Они не общались с… того дня.
С их поцелуя в ванной, вообще-то, но эти слова остались непроизнесенными в голове девушки, иначе воспоминания вновь вернули бы ее туда, в объятия его горячих рук, в ощущения его пылающих губ на ее шее, в воздух, наполненный до краев тяжелым дыханием обоих и в… Да много еще куда.
Они не общались. Не перекидывались за день ни одной фразой. Столько недосказанного висело между ними, а она молчала.
Продолжала молчать, стесняясь, пугаясь своих истинных чувств и желаний, она задыхалась, не имея возможности что-то изменить.
Хотя, быть может, возможность и была, да вот желания и смелости явно недоставало.
— Кейт, ты в норме? — вклинился в сознание осторожный голос Виктории, разбивая все мысли на миллионы мелких кусочков, и девушка едва заметно вздрогнула.
Может, и другие бы заметили ее отсутствующий взгляд, но… Итан бы скорее промолчал, а вот Томас…
Томас бы и не заметил, слишком уж он был поглощен собственной пищей, как бы иронично это ни звучало.
— А? Да… конечно, — почти не услышав вопроса, ответила Кейт, — всё в порядке.
— Тогда почему мне так не кажется? — настаивала подруга, разглядывая профиль девушки.
Потому что ты слишком внимательная.
— Правда, все нормально, — выдохнула Кейт, поднимая, наконец, глаза на Викторию, — не волнуйся.
Кажется, с переездом в этот дом она научилась очень искусно врать, даже слишком искусно.
— Кейт… — отрицательно покачала головой подруга, — ты смотришь в эту тарелку уже пять минут.
Ладно… Значит, это еще не предел совершенству, стоит немного подлатать качество актерской игры.
— А ты пять минут следишь за тем, как я прожигаю взглядом посуду?
Правильно.
Не можешь выкрутиться — иронизируй.
Сбоку послышался сдавленный непрожеванной пищей смешок Раджи: искромётная шутка явно удалась.
Виктория закатила глаза, раздражаясь, что ее беспокойство не воспринимают всерьез.
— Я к тому, что ты точно о чем-то думала всё это время.
— Думала, разумеется… А что в этом такого? — спросила Кейт с почти искренним непониманием в глазах.
— И о чем же? — поинтересовался вдруг Томас, вытирая губы салфеткой.
Девушка с сомнением покосилась на друзей. Может ли она им рассказать свои опасения? На вряд ли…
Она кинула жалобный взгляд на Итана, желая найти в нем поддержку, но тот лишь устало закатил глаза и протяжно выдохнул, уставившись в потолок.
— Думала о том, как бы поскорее лечь обратно в постель, — огрызнулась девушка. Даже вполне естественно.
— И с чего вдруг у тебя все мысли стали только о подушке? — Виктория недоверчиво приподняла бровь.
— Я просто не выспалась, ладно?
— Не ладно, — встрял Томас, заглядывая в ее лицо, — ты и вчера ответила то же самое.
Ответила.
Ответила, когда он заметил ее сидящей у бассейна уже почти час с пустым, направленным куда-то в толщу воды взглядом.
Наверняка, сейчас она смотрела так же.
— Ладно… — обреченно выдохнув, сказала девушка, — я волнуюсь из-за поездки, из-за работы и еще… — она запнулась, опуская взгляд в пол, смутившись.
И еще… Боже, она ведь не собиралась произнести это вслух?!
— Из-за Дамиано, — расстроенно продолжил за нее Томас.
Она широко распахнула глаза, приоткрывая губы от удивления. Нет, она не…
Да ладно, именно из-за него.
— Ну отчасти, — тихо поправила она, заливаясь легким румянцем.
Виктория довольно выразительно кинула взгляд на девушку. Более скептического выражения лица Кейт еще не встречала.
— Ладно, по большей части… — нехотя призналась она.
— То-то же, — фыркнула Вик, складывая на груди руки и корча какую-то недовольную гримасу.
— Вы… злитесь на меня? — слегка испуганно спросила девушка, оглядев лица ребят.
— Нет, Кейт, — поспешил заверить Торкио, оторвавшись от чая и энергично замахав руками.
— Злимся, — сказала одновременно с ним Виктория, вскакивая со стула, — только не на тебя.
Раджи прыснул со смеху, сразу уловив, о ком идет речь и явно разделяя недовольство подруги.
Кейт, впрочем, тоже поняла, но позволила девушке объясниться первой.