Это же просто… Офигение.
— Фото? — переспросил итальянец, кашлянув в кулак, чтобы привести в порядок норовящий дрогнуть голос.
— Ну да… Можно прямо на фоне этих домиков, — Кейт махнула рукой, показывая на стоящие неподалеку, прямо за каналом, разноцветные невысокие здания.
— Как хочешь, — сухо ответил Дамиано, подернув плечами, и поднялся со стула.
Поджав губы, Кейт подошла следом, приблизившись к кованой оградке, у которой стоял итальянец.
Сердце в груди забилось чаще от осознания того, что ей нужно будет прижаться к его манящему телу.
— Эм… — Кейт застыла рядом с парнем и, не решаясь подойти ближе, открыла камеру в телефоне, — сейчас, секунду…
Дамиано заметил смятение в ее глазах, почти граничащее с испугом и, схватив девушку за запястье, рывком притянул к своей груди.
Кожа под накинутым на плечи пиджаком покрылась мурашками от соприкосновения с его телом. Таким желанным и пугающим одновременно, что это бессилие покалывало под кончиками пальцев, которыми против воли хотелось зарыться в его шелковистые волосы.
Она помнит это ощущение… когда длинные каштановые кудри перекатываются в ладони, растекаясь между фалангами тоненьких пальцев.
— Кейт, — прошептал Дамиано, самодовольно усмехнувшись, — дышать тебе всё ещё нужно.
Черт.
Девушка с трудом расслабила мышцы живота, которые напряженно держали внутри втянутый воздух.
— Что ты… делаешь…?
— Ты бы сама не подошла, — резонно ответил парень, выгнув бровь.
Девушка пропыхтела что-то невнятное себе под нос, поднимая вверх телефон со включенной фронтальной камерой.
На террасе раздались голоса. Теперь они здесь были не одни.
Недовольно вздохнув, Дамиано опустил ниже поля шляпы, скрывая от вошедшей парочки своё лицо. Кейт убрала смартфон обратно в карман брюк.
Горячие руки итальянца всё ещё распространяли обжигающее кожу тепло по телу прижатой к груди девушки. Он ощущал животом, как быстро бьется ее сердце о ребра от его близости.
Вокалист усмехнулся, опуская руки на талию девушки. Ладони сомкнулись, подминая под себя плотную ткань багрового пиджака, висящего на плечах.
По позвоночнику Кейт пробежал холодок, и она невольно содрогнулась. Уголок губ итальянца пополз вверх — он почувствовал, теперь в этом не было сомнений.
В серых радужках проскочила буря смешивающихся друг с другом эмоций. Гребаный калейдоскоп смущения и желания, испуга и пылающей огнем страсти.
Одна рука покинула талию девушку и достигла бедра почти интимным касанием.
Кейт вспыхнула, задыхаясь судорожным вздохом, рвущимся из груди наружу.
— Что-то не так? — спросил Дамиано, издеваясь, в паре сантиметров от ее лица.
— Нет…
Голос чуть не дрогнул, когда его пальцы с силой сжали кожу прямо через ткань брюк, вынуждая девушку придвинуться ближе.
— А так? — его радужки насмешливо вглядывались в ее лицо, высматривая меняющиеся со скоростью света эмоции на нем.
— Мы… на улице, — сдавленно проговорила девушка, прижавшись к парню тянущем от желания низом живота.
— Тебя это смущает?
— Да, — напуганно ответила Кейт, окинув взглядом пустынный ресторанчик, — и очень.
— Однажды ты привыкнешь, — уверенно произнес Дамиано, возвращая ладонь на хрупкую талию девушки, вырывая из ее груди облегченный выдох, но отстраняться не стал.
Вошедшая недавно парочка смеясь и улыбаясь прошагала мимо.
— …обожаю Амстердам, — долетел до ушей звук женского голоса.
Вокалист уставился на девушку перед собой.
— А ты, Кейт? — прошептал он чуть громче, чем разбивающиеся об деревянную террасу мелкие волны, — успела полюбить этот город?
Брюнетка заглянула в его карие радужки и поняла, что исчезает.
Чертовски быстро исчезает, растворяется в их невыносимом жаре.
И она знала, что вопрос был не о городе.
Кейт втянула в себя носиком воздух и ответила на выдохе:
— Кажется… да, полюбила.
Дамиано был так близко, что девушка ощущала кожей, как впитывается в нее горьковатый запах сигарет, проникает внутрь, в нее, разливаясь по телу.
И это было так чертовски правильно, что в груди начало неистово покалывать от нехватки этого перекатываемого на языке привкуса, вынуждая девушку глубоко вдохнуть, вновь до предела заполняя легкие этой приторной горечью.
Исходящий жар от его глаз усилился, словно разгорающееся адское пламя. Словно сама преисподняя была заключена в этих карих радужках цвета колы, принадлежащих самому Дьяволу.
Лежащие на худенькой талии крепкие руки парня в мгновение ока грубо развернули девушку так, что она приглушенно вскрикнула от неожиданности, когда спина коснулась кованого заборчика террасы.
Она вновь подняла на него глаза, изумленно разглядывая его лицо, пытаясь прочитать хоть одну эмоции из того урагана, в который они смешались.
Хриплый, до невозможного низкий голос с придыханием раздался где-то слишком близко, непозволительно близко.
— Я тоже, Кейт…
И шепот этот отдавался эхом внутри, стекая по венам вниз, к животу, скручивая внутренности и заставляя сжать бедра, сдерживая желание податься ими вперед.
Девушка опустила взгляд чуть ниже, совсем чуть-чуть, чтобы мазнуть им по слегка приоткрытым губам Дамиано, по мелкой щетине, которой так хотелось коснуться нежными подушечками пальцев.
Сердце замерло, когда она приподнялась на носочках.
Неужели она осмелится…?
Прямо так. Здесь. На террасе, куда в любой момент могут зайти?
В подсознании, где-то глубоко внутри, словно из-за тюремных решеток, стучал запертый здравый смысл и моральные принципы, кричащие какую-то херову бессмыслицу.
Единственное, что имеет смысл, — сейчас перед ней.
Ее плотно сомкнутые губы прижались к пылающей щеке Дамиано, едва ли не касаясь уголка пересохших губ.
Он замер, не решаясь пошевелиться.
Замер и воздух вокруг, и бегущая рябь по воде. Плывущие по небу мелкие облачка — и те остановились.
Дамиано перестал дышать, чувствуя как тоненькая ручка коснулась его оголенной под майкой груди, посылая мурашки по коже, заставляя их бежать по всему телу и закрадываться в само подсознание.
Он тяжело вздохнул, когда влажные губы приоткрылись, и ее неумелый язык коснулся уголка его рта.
Щелчок на задворках сознания — и крышу сорвало. Мгновенно и безвозвратно. От одного движения.
Он резко повернул голову и впился в ее губы жестким поцелуем.
Железное ограждение больно упиралось в поясницу. Казалось, что завтра на спине точно выступит крупный синяк, но это было не важно.
Был только он. С ней. Здесь и сейчас. Был лишь вторгающийся в ее приоткрытый рот требовательный язык. Ее тоненькие ручки сжимающие хрупкими пальцами кожу предплечий, заставляя содрогаться.
Дамиано дрожал, чувствовал, как возбуждение сносит голову. Знал, что Кейт заметит, но было всё равно.
Она и сама дрожала.
А он был готов выть от дикого, разрывающего душу желания, от невозможности опрокинуть ее на этот дурацкий столик прямо здесь, потому что думать о чем-то постороннем было просто невозможно.
Это не был нежный поцелуй, каким делятся на улице обычный парочки.
Нет.
Это была страсть, приправленная адским пламенем, вырывающимся из груди вокалиста. Это была агония, достигшая своего апогея, когда слуха коснулся глухой выдох девушки.
— Красивый город, — простонала Кейт, улыбнувшись сквозь поцелуй.
— Лучший, — рвано выдохнул итальянец ей в губы, не отрываясь ни на секунду.
Дрожащие руки девушки поднялись выше. Дамиано зарычал. Низко. Дико. Когда ее пальцы наматывали на себя его кудри, оттягивая назад. Он выгнулся, подавшись навстречу девушке. Чувствовал грузно вздымающейся грудью ее подрагивающее от желания тело, когда натянутый бугор в брюках коснулся ее бёдер.
Дурацкая шляпа слетела с головы, падая прямо в шумящую позади воду.
Ну и пусть…
Это безумие. Чертово безумие.
Неуместное, до неприличия дикое, разрывающее изнутри душу. Оно рвало на куски. Рвало его. Рвало ее. Обоих.