Дамиано был уверен, знал наверняка, что никто и никогда не целовал ее так, как это делает он сейчас, стремясь завладеть ею, забрать всю без остатка. Сознание. Душу. Тело…
Но ей плевать.
Всё это давно принадлежит ему. И больше никому.
— Дамиано… — простонала девушка в его умелые губы, и оба опешили. Остановились заглушенные собственным тяжелым дыханием и стучащим сердцем.
Надо остановиться — упорно стучало по стенкам мозга подсознание.
Вокалист попытался отстраниться, но хрупкие руки девушки мгновенно впились в его оголенные плечи, царапая острыми ноготочками раскаленную кожу.
Кричащая мольба в ее глазах.
Только не уходи, не отдаляйся, не отпускай…
Только не сейчас, прошу.
Его карие радужки заметались по ее лицу затуманенным, почти обезумевшим взглядом доведённого до грани, готового сорваться в любой миг.
Дамиано крепко стиснул руками талию девушки и возбужденно выдохнул в ее опухшие губы:
— Думаю, стоит вернуться в отель.
Комментарий к 10.
Прошел ровно месяц с выхода первой главы, и я очень признательна всем за такое количество лайков… Конечно, это не цель, но всё равно безумно приятно..🥰 💚🤍❤
Просто не могу поверить в это…
Делитесь вашими мыслями об этой части, хотелось бы узнать мнения читателей..!!🙃
========== 11. ==========
Комментарий к 11.
Я почти уверена, что вы все наизусть знаете как слова, так и перевод всех песен наших любимых Måneskin, но я всё же посоветую повторить перед прочтением этой главы ZITTI E BUONI, а также FOR YOUR LOVE.
Всем приятного прочтения и хороших выходных..!!💕😌
Кончик темного карандаша скользит по нижнему веку, доставляя уже ставший привычным дискомфорт. Кисточкой наносятся черные тени.
Матовый фиолетовый цвет покрывает губы. Заостренная часть помады, ведомая искусной рукой визажиста, касается маленькой ранки, которая еще слегка кровоточила утром.
Вокалист едва заметно вздрагивает, сдерживая вырывающееся наружу от острой боли шипение.
Дамиано самодовольно оглядывает свое отражение в освещаемом десятком лампочек зеркале, слегка поворачивая голову, осторожно дотрагиваясь рукой до затянувшейся трещинки.
Она не чувствовалась тогда, эта боль, когда острые зубы девушки сомкнулись, в порыве страсти обхватив его нижнюю губу, и оттянули назад.
Было лишь легкое жжение, подогревающее еще больше, срывающее наконец все оставшиеся на месте остатки крыши. Оно распыляло, возбуждало, вынуждало с еще большим напором проникнуть в рот девушки твердым языком, вырывая придушенный стон из ее груди.
И от этого звука отчаянно зазвенело в ушах, отдавая каким-то с болью оттягивающим брюки чувством в паху, выворачивая нутро наизнанку утробным рычанием, вырывающимся из глотки.
Дамиано проклинал каждый пройденный метр, не понимая, какого черта он завел девушку так далеко от отеля.
Мимо проносились невзрачные домики, перемешиваясь с нелепыми припаркованными у краев дороги автомобилями.
Ноги Кейт путались, спотыкаясь об неровную брусчатку, ногти на руках ломались, цепляясь за майку итальянца в попытке сохранить равновесие, и вокалист помогал ей, притягивая за талию к себе.
Впивался очередным поцелуем. Резко. Без разрешения. По-хозяйски раздвигал языком искусанные до крови губы, грубо проникая внутрь, чуть ли не до хруста разводя челюсти.
Толкал девушку к стене первого попавшегося на пути дома, прижимая ее своей грудью к выступающим кирпичам, неприятно царапающим спину, оставляющим затяжки на бардовой ткани пиджака.
Дамиано опускался к шее, прикусывал нежную кожу возле мочки уха, и на рваный стон девушки из окна появлялось встревоженное лицо заспанного жильца.
Тогда вокалист хватал засмеявшуюся Кейт за руку — через минуту они были в другом квартале.
Он целовал ее, облокотив за кованые перильца моста через канал, прижав спиной к уличному фонарю с перегоревшей лампой, подхватив под бедра и усадив на капот ржавого пикапа шестидесятых годов.
Время уже давно перевалило за час ночи. Темная ночь, опустившаяся на город, обволакивала пустынные улочки Амстердама, позволяя вдоволь насладиться разгорающимися ощущениями.
Исходящая от остывшего за вечер воздуха прохлада хлестала по коже, зудела в легких, вынуждая против воли вдохнуть снова.
Было холодно, а они горели.
Перебежками добирались до отеля, отмечая поцелуем каждый мелькнувший мимо переулок, каждый дом, словно вырвавшиеся из дома подростки, впервые вкусившие свободу.
Дамиано пару раз отгонял желание плюнуть на всё и затащить девушку в один из этих безлюдных переулков, за очередное промышленное здание, где со стены мерно капает из кондиционера вода, собираясь в мелкую лужицу на потрескавшемся за зиму асфальте.
Просто опрокинуть ее на пыльный капот черт знает сколько времени уже не ездившего автомобиля со сдутыми шинами и разбитыми стеклами.
Кейт бы позволила. Дрожащими ручками помогла бы избавиться от ненужных элементов одежды и разрешила бы сделать с собой всё, что угодно, прямо здесь, на этой темной улице.
Дамиано знал это, видел тот же огонь в серых мутных радужках, что и в отражении собственных глаз, но с горечью проглотил эти мысли.
Когда-нибудь он сделает это так, но не сегодня, только не в ее первый раз.
Квартал за кварталом. Дома и улочки мелькали, рябили в глазах, подобно воде в бессчетных каналах.
Один раз, слившись в очередном поцелуе, они чуть не упали, с грохотом повалив на проезжую часть аккуратно стоящие рядочком велосипеды у заборчика и, засмеявшись, убежали подальше.
Здание отеля отозвалось лишь сильнее застучавшим сердцем в груди.
Нервно поправляя рукой сбившуюся в сторону белую майку, Дамиано, стараясь не дышать так громко, прошел мимо ресепшена к лифту, волоча за руку Кейт.
К лифту… Его ожидание стало персональным адом.
Крепко стиснув хрупкую ладошку девушки, запыхавшийся вокалист с улыбкой смотрел в ее искрящиеся серые глаза, в которых хотелось утонуть, исчезнуть, как это делают облачка в пасмурном небе.
Уголки ее губ изогнулись в ответ.
Под накалившейся до предела кожей слегка покалывало от невозможности коснуться их прямо сейчас, от дикого желания скорее добраться наверх, скрывшись ото всех любопытных глаз.
Громкий писк пронзил уши. Металлические двери распахнулись, впуская внутрь.
Яркий свет тут же ослепил мгновенно прижатую к холодной стене лифта девушку.
— Лжец, — томно выдохнула Кейт, улыбаясь сквозь ощутимый, ставший внезапно мягким и не столь требовательным, как ранее, поцелуй на губах.
— Ммм… — протянул Дамиано, не глядя нажимая на нужную кнопку лифта, едва попадая по ней подрагивающими от возбуждения пальцами, — с чего вдруг?
— Говорил, что не затянешь потом… к себе в номер, — рвано прошептала девушка почти не двигая ослабшими губами.
— Не так, Кейт, — усмехнулся итальянец, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть в ее наполненные до краев обжигающим желанием глаза.
— А как же?
— Я сказал, что ничего не обещаю.
Он лукаво улыбнулся, вновь притягивая к себе податливое тело девушки за талию, мгновенно касаясь краешка ее губ своими.
Кейт чуть подалась назад и прикрыла его рот ладошкой.
— Хорошо, что не обещал… — хрипло прошептала она, тут же убирая преграду, и позволила его губам со стоном обрушиться на ее.
Опухшие от нескончаемых поцелуев, слегка кровоточащие, но такие чертовски привлекающие своим растерзанным видом, что хотелось мучить их дольше, заставляя приоткрываться, пропуская внутрь язык.
Быстрые движения горячих рук распространяли пылающий жар по телу, заставляя огонь припекать изнутри под ребрами, угрожая поджечь наконец этот великоватый пиджак.
Стало нестерпимо жарко. Воздух словно кончился, разгоняемый в стороны тяжелым дыханием обоих.
Девушка прикрыла глаза, желая не чувствовать, не видеть ничего, кроме ощущений его горьковатых губ, которые почти больно сминали слишком чувствительную кожу.