— Без тебя мы никто! — выкрикнул он наконец, едва ли не выплюнув эти слова прямо в ухо слегка уставшего друга.
— Обижаешь, — фыркнул Итан, наполняя очередной бокал темной янтарной жидкостью, — Дам, ты не будешь?
— Нет, — безразлично ответил тот, по-хозяйски закинув руку на спинку дивана.
— Нам больше достанется, — улыбнулась Виктория, забирая бутылку у Торкио, и скоро она уже пустовала, подпирая стеклянным боком деревянную ножку стула.
Томас сделал небольшой глоток, смаргивая слезы.
Дамиано закатил глаза, наблюдая за абсолютно не умеющим пить другом, и откинулся макушкой на спинку дивана. Наверное, стоило бы уже переодеться, снять с себя все кожаные ремешки, пойти в душ и наконец крепко уснуть в мягкой постели, но он был уверен, что об этом можно сегодня забыть.
— Вик, а где твоя соседка? — перебил наконец всеобщий нескончаемый гогот Дамиано своим строгим голосом.
Уже довольно прилично опьяневшие ребята не стали удивляться подобному вопросу.
— У меня двухкомнатный люкс, забыл? — хихикнула басистка, махнув рукой в сторону коридора, — Кейт у себя… Говорит, что головка приболела, — расстроенно добавила девушка, шмыгнув носом.
Вокалист лишь неудовлетворительно хмыкнул в ответ, скривив сжатые в полоску губы, и закурил.
Черта с два он поверит в ее выдуманную болячку.
Беги дальше, Кейт, тебе же так это нравится. Ты же всегда так делаешь.
Это же легче, чем просто признать, что ты меня хочешь.
От зажатой между пальцами сигареты исходил горьковатый дым, растворяясь в свете включенных ламп. Внутренняя злость на девушку постепенно затихала, предоставляя возможность мыслить чуть более здраво.
Несмотря ни на что, Дамиано добился своего. Видел, каким желанием было пропитано всё ее тело. Оно отражалась даже в потемневших до безумия серых радужках, но пусть.
Пусть бежит. Избегает его. Снова и снова, боясь подпустить ближе.
Дамиано и вправду мог напугать её сегодня. Своим дерзким взглядом, не покидающим ее лица ни на секунду, или этим чертовски сексуальным образом — да, он видел, что творил с ее телом, что она текла лишь от одного его вида — ну и добить, признавшись в своих желаниях с помощью слов собственной песни.
Перегнул палку походу…
Вокалист с раздражением отбросил сигарету и поднялся с дивана. Создавать тошнотворную видимость своего присутствия здесь уже слегка поднадоело.
— Я к себе, — кинул он на последок, удаляясь из комнаты. Друзья даже не повернулись в его сторону. Слишком увлеченные включенным телевизором, они и вовсе не заметили его уход.
Сделав пару шагов по небольшому коридору, итальянец на мгновение остановился у двери во вторую спальню — её спальню. Паркет предательски скрипнул под тяжелой обувью.
Кейт неосознанно вздрогнула, прижав обтянутые колготками колени к груди, и с легким испугом в глазах уставилась на запертую дверь. Казалось, вот-вот и она распахнется, демонстрируя стоящего за ней Дамиано с самодовольной — сегодня она точно у него была бы такая — улыбкой на лице.
Но круглая золотистая ручка осталась без движения.
Облегченный выдох вырвался из груди. Сейчас Кейт уже не понимала, зачем нужен был весь этот маскарад на концерте. Ведь это же не её, совсем не в её характере или стиле. Поступок этот казался теперь таким детским, необдуманным, абсолютно лишним и не нужным ни ей, ни ему.
Да, она специально нацепила на себя всё это чертовски привлекательное тряпье, желая победить. Показать, что не только он способен сводить с ума одним лишь своим появлением на сцене, но…
Похоже, Дамиано вновь остался непревзойденным.
Девушка опустила лоб на колени и накрепко зажмурила глаза, повторно выдыхая долго сдерживаемый в легких воздух.
Глупая. Глупая. Глупая.
Сидит, обвиняя себя в этом бредовом ребячестве, боясь сделать лишний шаг из комнаты, потому что, если только… если увидит эти карие глаза — это будет конец.
Всему.
Кейт пропадет, не будет больше ее в этом мире, ведь она навсегда исчезнет, растаяв в плавящих нутро темных радужках цвета колы.
Она и сама не знала, какая неведомая сила и каким чудом унесла ее часом ранее из наполненного аплодисментами зрительного зала.
Как только ноги, спотыкаясь об ровный пол, вынесли ее из того злосчастного помещения, девушка, запрыгнув на ходу в такси и наскоро сообщив водителю адрес отеля, за минут двадцать добралась до номера и замерла в одном положении — на краю заправленной постели с одной стянутой с ноги туфлей.
Что ж, Кейт… Впечатляет.
Ты просто умница.
Девушка чуть не застонала от бессилия, от нелепости и глупости. От своей. От его. От невозможности до конца понять саму себя и справиться с разъедающим ее изнутри страхом, что никак не хочет покинуть грудную клетку.
И что теперь? — крутится на языке этот бездарный вопрос уже почти сутки. Но ответа на него нет. Словно запертая в замкнутый круг, она бежит от неминуемого, прекрасно понимая, что уже готова сдаться.
Что уже давно хочет сдаться.
Тень от чьих-то ботинок падала на темный паркет, виднеющийся в узенькой щелке под дверью.
Пальцы на носочках бесшумно коснулись прохладного пола, когда девушка осторожно привстала с кровати и тихонько подошла ближе.
Она прислушалась, когда чьи-то костяшки трижды ударили в двери. Аккуратно. Почти скромно.
— Пришел сказать тебе спокойной ночи, Кейт, — хрипло прошептал Дамиано, тяжело вздохнув, и под веками девушки довольно ясно нарисовалась картина, как слегка приоткрылись при этом его до ужаса правильные губы, которые чертовски хотелось ощутить на своей коже.
Она сухо сглотнула от тут же подкинутых подсознанием воспоминаний о его жестком языке внутри своего рта, но промолчала, сводя ноги вместе.
Это движение уже стало навязчивой привычкой.
Она всегда делала так при звуке его голоса, потому что низ живота загорался нестерпимым пламенем. Пару раз девушка сдерживалась, отгоняя желание приспустить лишнюю одежду и коснуться себя там, где хотела ощутить его.
Интересно, каково это — чувствовать его внутри? Насколько грубо? Насколько…
…больно?
Чёрт, просто не думай об этом, когда он стоит в полуметре от тебя за не запертой на замок дверью.
Кейт приложила пальцы к пульсирующим вискам, слегка надавливая, надеясь выгнать из головы все неприличные мысли. Это же всё так…
Как? Мерзко…?
О нет, Кейт, ты ведь уже давно так не считаешь.
Кожаные ботинки вокалиста тоскливо скрипнули, касаясь паркета, и девушка задержала дыхание, мысленно зажав ладонью рот во избежание лишнего звука.
— Не ответишь, да? — горький смешок, — можешь молчать. Я знаю, что ты стоишь у двери и слушаешь.
Ты всегда так делаешь.
Каждый раз, когда бежишь от самой себя, скрывая истинные желания.
Дамиано грустно покачал головой, зарывшись ладонью в слегка спутанные волосы на затылке.
— А ещё знаю, что ты сегодня тоже не уснешь…
Шумный выдох.
Тяжелая подошва отлепилась от пола, и в коридоре раздался затихающий звук удаляющихся шагов итальянца, а в след за ним грохот резко захлопнувшейся входной двери.
Словно в каком-то леденящем душу оцепенении девушка тупо смотрела перед собой, уперевшись в деревянную поверхность невидящим взглядом.
Сквозь полупрозрачную пелену, застилающую ее серые глаза, она удивленно смотрит на собственную ладонь, которая медленно проворачивает по часовой стрелке золотистую ручку.
Дверь распахивается, а Кейт стоит, будто в анабиозе, наблюдая за собой, словно зритель — со стороны.
Заливистый смех Виктории, бурчания Итана под нос и хихиканья Томаса вперемешку с громким шумом телевизора — всё это где-то далеко, в соседней комнате, за задернутым плотно занавесом дикого, пылающего под рёбрами желания.
И это не важно. Так до охуения не важно, ведь всё внутри сошлось клином на вышедшем только что из номера вокалисте.
Темная дверь аккуратно захлопывается в сопровождении почти не уловимого человеческим ухом звука, и девушка делает шаг.
Один. Второй… Десятый.