— Слушай, а где моя…
— В пределах этой комнаты, — бесцеремонно прервал Дамиано, закинув ногу на ногу и покачивая теперь одной в воздухе, — ты же про одежду?
Кейт нахмурилась, приподнимаясь с кровати.
— А есть другие варианты?
— Ну… — флегматично протянул вокалист, окинув взглядом оголенную спину девушки, — есть ещё кое-что, что ты могла потерять в этой комнате.
Естественно подшучивает. Чего еще можно было ожидать?
Повернувшись на пятках, Кейт уставилась на парня вопросительным взглядом.
Ответом была очередная обворожительная сам-знаю-что-хорош улыбочка. Через секунду лицо девушки стало таким сосредоточенным, что почти можно было уловить поскрипывание заработавших внутри шестеренок, и понимание сказанных вокалистом слов проникло в сознание.
Кейт вспыхнула, и стояла теперь возле кровати вся такая соблазнительно-злющая, прожигая Дамиано и всё вокруг пылающим взглядом, от которого, казалось, вот-вот и полыхнёт простыня.
Она ткнула указательным пальчиком в грудь вальяжно развалившегося в постели итальянца.
Да как ты смеешь надо мной издеваться?!
Гневно делает шаг вперед, одной рукой крепко держа грозящее соскользнуть под ноги одеяло. Губы сжимаются в плотную тонкую линию.
Сейчас она скажет, сейчас.
Открывает рот, но осекается, встречаясь с самодовольно усмехающимися радужками.
Ну же, Кейт.
Да как ты смеешь?
Но последние капельки не успевшей окрепнуть ярости испаряются без следа, исчезая, когда Дамиано вскидывает подбородок кверху, и от этого резкого движения длинные пряди шелковистых волос спадают на лоб, притягивая к себе внимание девушки.
И вновь хочется зарыться в них пальцами, теряясь в ощущениях покалывающей от наслаждения кожи…
Гневный взгляд серых радужек затуманивается, остывает, а с приоткрывшихся губ слетает подрагивающие:
— Да как ты…
И Кейт буквально задыхается от собственного бессилия, в то время, как лежащий на кровати музыкант улыбается во все свои тридцать два. И что-то едко кольнуло между рёбер от осознания этой слабости рядом с ним.
…но может ей стоило поддаться?
Одно мгновение — и ухмылка исчезла, не оставив ни единого намека на ее былое присутствие. Вокалист подался вперед.
— Как? — издеваясь переспросил Дамиано, задумчиво коснувшись рукой уголка губ, — я могу напомнить.
И снова — разгорающаяся ярость в серебристых глазах, медленно перетекающая розоватым оттенком на бледные щеки.
-Да ты… Просто… — Кейт гневно топнула ножкой, по-детски обиженно отворачиваясь, и Дамиано рассмеялся на этот жест бессильной злости.
Раздраженно прижимая к телу одеяло, девушка смущенно нагибалась к полу и поднимала раскиданную по нему одежду, чувствуя прожигающий взгляд, сверлящий где-то между лопатками.
— Я всё помню, — фыркнула она, наконец гордо вскинув подбородок.
— Не сомневаюсь.
Дамиано ухмыльнулся, продолжая жадно наблюдать за ее движениями. Как она неловко тянется своей тоненькой ручкой к лежащему на паркете топику, испуганно поглядывая на одеяло, боясь, что нагнется чересчур низко и позволит карим радужкам увидеть лишнего.
Тщетно, Кейт. Дамиано уже всё видел.
И был бы не прочь увидеть ещё раз…
— Юбку там можешь не искать, — резанул повисшую на пару мгновений тишину низкий голос.
Кейт оглянулась, хлопнув глазами. Музыкант без особого интереса ковырял черный лак на большом пальце.
— Почему же?
— Она тут, возле кровати.
Ага, как же.
Дамиано скучающе стрельнул взглядом куда-то вбок. Осталось ещё зевнуть для большей убедительности, но он сдержался. Меру тоже надо знать.
Кейт с сомнением глянула сперва в указанном направлении, а затем на покачивающего ногой в воздухе итальянца, прищурив глаза, но всё же поверила и в нерешительности подошла чуть ближе.
— Я ее почему-то не… ай!
Девушка не успела и глазом моргнуть, как Дамиано неожиданно схватил ее за запястье и потянул на себя.
Рывок. И черная ткань беспрепятственно соскользнула вниз, слетая на паркет и оголяя худенькие угловатые плечики.
Хрупкое тело в секунду оказалось прижатым к музыканту его сильными руками. Небольшие ладошки девушки инстинктивно легли на горячую грудь итальянца, упираясь со слабым протестом.
— Что ты делаешь? — гневно прошипела Кейт, задыхаясь от негодования.
— То, что хочу, — тихо прошептал, не позволяя собственному взгляду опуститься на моментально затвердевшие соски, так заманчиво висящие на уровне глаз.
Нетерпеливо облизнулся, вспоминая, как нежно прикусывал их зубами, обводя языком и слегка посасывая покрытую мелкими мурашками кожу вокруг.
— Пусти… — потребовала слабеньким голоском.
Так неуверенно, словно слова эти не желали звучать из приоткрывшихся губ, застревая глубоко внутри, может, ещё в самом подсознании.
— Не пущу, — грубо отрезал вокалист, с силой прижимая к себе.
Кейт легонько вскрикнула от неожиданности, когда горячие руки подхватили ее под бедра и усадили прямо поверх этого божественного тела, а накрашенные ногти больно врезались в чувствительную кожу ягодиц, оставляя на ней розоватые следы-полукруги.
Подушечки пальцев девушки касались обжигающей груди вокалиста, прямо под смоляными буквами. В низу живота словно сжималась жесткая пружина от ощущений его рук на себе.
Касания существенно отличались. Это было не как вчера. Уже требовательно. Почти грубо. По-хозяйски.
Сквозь пульсирующим шум в ушах пробился соблазнительный шепот:
— Хочешь второй раунд, Кейт?
Карие радужки темнели, наполняясь сжигающим изнутри, испепеляющим желанием. Дамиано медленно коснулся языком уголка своих, обрамленных не побритой с утра щетиной губ, и девушка оживлённо втянула в себя воздух, чувствуя, как осознание происходящего постепенно ускользает от нее.
Она накрепко зажмурила глаза. Всё что угодно — только не смотри. Только не на него. Не на эти приоткрытые в ожидании манящие губы, горьковатый вкус которых и сейчас перекатывается на языке.
— Нет… — ответила на выдохе, почти не веря в собственный отказ.
— Правда?
Ладони вокалиста резко придвинули девушку ближе так, что раскрытые бедра коснулись заметно выпирающего, напряженного бугра в серых боксерах, позволяя ощутить собственное возбуждение.
— А так? — спросил Дамиано, уже зная ответ, ведь непослушное тело девушки непроизвольно подалось вперед, вжимаясь тем самым в твердый пах.
Вокалист едва ли сумел сдержать низкий стон, норовящий вырваться из тяжело вздымающейся груди. А вот Кейт не сдержала.
— Дамиано… — всё ещё слегка возмущенно сорвалось с ее принявших овальную форму, приоткрытых губ.
Но возмущение это потонуло в чём-то тягучем, что волной растекалось по телу, поднимаясь из низа живота вверх, становясь выступившими на коже мурашками.
Да-да, выстанывай мое имя, маленькая сводящая с ума сучка.
Моё время придумывать правила.
Плотно сжатые губы изогнулись в чертовски раздражающей, снисходительной ухмылке.
— Не хочешь, да?
Кейт скрежетнула зубами, с силой стиснув челюсти так, что на секунду показалось, словно внутри хрустнул какой-то сустав.
Черта с два она ему сейчас скажет. Черта. С два.
Горячие пальцы медленно поднялись выше, касаясь тоненькой полосочки наскоро надетых черных трусиков. Раздражающий кусок ткани. Абсолютно лишний на ее манящем теле, по мнению вокалиста.
Он чуть ли не застонал, когда рука встретила подобную преграду.
— Когда ты успела это нацепить? — едко фыркнул, прищурившись от недовольства.
Ответа не последовало, ведь девушка задохнулась протяжным стоном, когда ощутила его прикосновение прямо сквозь неплотную ткань, и выгнулась в пояснице, припадая к оголенной груди вокалиста своей собственной.
Втянула воздух сквозь стиснутые зубы, пытаясь собрать по осколочкам треснутое напрочь самообладание, чувствуя, что возбуждение накрывает волной, вращаясь внутри такими же круговыми движениями, как и скользящий вдоль краешка ткани палец вокалиста.