Дыхание участилось, когда он сдвинул трусики в сторону, желая проникнуть глубже. Девушка заметно вздрогнула и поспешно отстранилась.
— Постой… — приглушенно простонала она, борясь с собой, — не так…
— Ммм… И как же? — вопросительно приподнял бровь Дамиано.
Брюнетка явно колебалась. Помутневший взгляд серых радужек метнулся сперва в одну сторону, уставившись на запотевшее окно сквозь толщу разгоряченного воздуха, затем в другую, а потом и вовсе затерялся где-то в мелких волосках на груди вокалиста.
Колебалась. Подбирала слова, не желая произнести вслух крутящиеся на языке.
Дамиано победно усмехнулся, раздраженно закатывая глаза. Неужели она готова часами сидеть, раздетая, лишь сжимая коленями его бёдра, но так и не скажет?
— Хочешь, чтобы я сделал это не пальцами? — спросил вокалист, серьезным взглядом пробегаясь по серебристым радужкам. В них мелькнула озарившая глаза девушки на мгновение искорка и сразу же спряталась под опустившимися от смущения ресничками.
Они подрагивали, когда голова девушки едва заметно опустилась вниз в коротком кивке.
Дамиано судорожно вдохнул, чувствуя, как контроль над ситуацией медленно покидает его. Миниатюрные ладошки, ранее упирающиеся с протестом ему в грудь, несмело опустились ниже. Серые радужки изумленно сверкнули от ощущения перекатывающихся под подушечками пальцев мышц подтянутого живота.
Руки остановились, встречая на своем пути преграду в виде резинки свободно сидящих на тазовых косточках итальянца боксеров, и Кейт тупо уставилась на собственные, замершие без действия пальцы.
Сообразить никак не получалось. Прилично работающие мозги, казалось, уже давно помахали девушке ручкой, крикнув, мол, сама справляйся, выпутаешься без нас.
И розовые вспыхнувшие щечки, что мигом отразили на лице Кейт всю ее неловкость, заставили мужчину мягко улыбнуться.
Он накрыл остановившиеся в нерешительности ладони девушки своими.
— Сперва скажи, — потребовал бархатистый голос, забираясь в сознание пробежавшими по оголенной спине мурашками.
— Что… — она застенчиво подняла на вокалиста свои серые глаза, — что я должна сказать?
Сжимающие кожу ягодиц руки расслабили хватку, вырывая из груди девушки не то выдох облегчения, не то разочарования, и переместились выше, огладив чувствительные места в низу живота, вынуждая лихорадочно втянуть в себя воздух, и остановились, наконец, на тоненькой талии.
— Скажи, что хочешь меня… — хрипло прошептал Дамиано в самое ушко, притянув Кейт ближе к себе.
— Я хочу… — тихо выдохнула, почти в его приоткрытые губы.
Итальянец торжествующе усмехнулся, отрицательно покачав головой.
— Нет, Кейт… Не так, — вокалист отстранился, помешав сладковатому вкусу ее небольших губ коснуться уголка его рта.
— А как? — почти простонала, от нетерпения теребя пальчиками резинку боксеров.
— Ты должна… — он запнулся.
Дыхание резко перехватило, когда ладонь девушки невесомо скользнула вниз по серой ткани и достигла выпирающей эрекции, неосознанно отправляя вокалиста в ад.
Он тяжело дышал, почти задыхался собственными стонами, а Кейт непонимающе глядела в полностью почерневшие карие радужки.
Разве можно не понимать такое?! Разве она не видит, до чего способны довести ее неумелые ручки одним мимолетным прикосновением.
Ногти с облезшим черным лаком больно царапнули кожу, с силой врезавшись в бока девушки, и она легонько вскрикнула.
Останутся царапины — равнодушно промелькнуло в ее, всё ещё малость соображающей голове. Без сожаления. Просто. Как данность.
— Чёрт… Кейт, — Дамиано выгнулся в спине, на выдохе выстанывая ее имя от прокатившейся по телу горячей волны возбуждения. Лопатки потянули за собой прилипшую к коже, влажную от пота простыню.
Голова резким движением откинулась на скомканную затылком подушку, слипшиеся пряди каштановых волос попадали в хаотичном порядке на лоб, на глаза, на густые брови.
Держаться. Он не может сдаться ей так просто от одного лишь прикосновения. Просто не может!
Он должен услышать от нее эти слова, должен заставить ее произнести их. Для него.
Длинные опущенные реснички откидывали тени на раскрасневшиеся щеки девушки, которые по-прежнему хотелось целовать.
Она, в недоумении поглядывая на итальянца, хлопнула своими огромными глазами, затем приоткрытым ртом.
— Так что я… должна сделать? — спросила Кейт, нервно покусывая и без того потрескавшуюся нижнюю губу.
Дамиано гулко выдохнул и незаметно облизнулся, вспоминая ощущения прошедшей ночи чёрт знает в который раз за это безумное утро, и томно открыл глаза, всё так же прерывисто дыша.
— Скажи, что хочешь меня, Кейт, — требовательный, хриплый голос сквозь стиснутые до хруста суставов челюсти, — глубоко в себе… сейчас…
Девушка закусила губу, густо краснея. Она не может сказать такое. Просто не может.
— Я… хочу, — смущенно выдавила она, задумчиво оглаживая выступающие тазовые косточки сквозь серую ткань.
— …словами, — смог лишь сдавленно произнести Дамиано, продолжая отчаянно сжимать хрупкую талию.
— Что? — снова эти непонятливо распахнутые глаза.
Ничего.
Просто еще одна секунда, и этой гребаной игре придет конец, потому что я сорвусь и насажу тебя сверху, разорвав твои дурацкие трусики ко всем чертям.
Мне просто нужно…
Прошу.
— Повтори, — Дамиано сухо сглотнул, стараясь не думать о ее распахнутых бедрах, — повтори, что я сказал.
Девушка вновь спрятала взгляд, уставившись на оплетающего яблоко змея-искусителя.
Вот он — этот змей во плоти — прямо перед ней. Под ней.
Я хочу тебя. Внутри. Глубоко. Ну же, это ведь просто.
Но слова замирают внутри, оставляя обездвиженные губы замершими беззвучно, приоткрытыми. Они словно онемели, отказываясь произносить это.
Дамиано язвительно усмехнулся — нашёл-таки в себе, откапал в поросшем мхом резерве силы на это.
— Не можешь, Кейт?
Самообладание окончательно возвратилось, что-то щелкнуло под черепом, и руки уверенным движением оторвались от хрупкой талии, перехватив скользящие вдоль последнего оставшегося на теле вокалиста куска мешающей ткани ладошки, резко отводя их в стороны.
Девушка растерялась, попыталась вырваться, но Дамиано не позволил, продолжая удерживать ее тоненькие пальцы в своих.
— Ну что? — итальянец вопросительно выгнул бровь, понизив голос, — скажешь мне это?
Кожа предательски покрылась миллионами — если не миллиардами — мелких мурашек. Кейт чувствовала себя загнанной в угол беспомощной мышкой, над которой уже занес раскрытую пасть ядовитый змей со сверкающими зубьями, так и норовящими вонзиться в тонкую шею.
Девушка против воли напрягла мышцы, вдохнув в себя прохладный воздух, казалось, полностью наполненный сладковато-манящим никотиновым запахом.
В низу живота нестерпимо тянуло даже от ощущений его сжимающих ладони рук, хотелось плотнее — если это вообще было ещё возможно — прижаться бедрами к его обжигающему телу, хотелось сказать те слова, которые он жаждал услышать из ее уст, но…
— Я не могу, — ее голос сорвался на едва различимый среди тяжелого дыхания обоих шепот.
А Дамиано словно только и ждал этого признания. В одно движение он перехватил девушку под бёдра и перевернулся, наваливаясь теперь на нее сверху всем телом.
Испуганный вскрик коснулся повисшего в комнате воздуха, когда руки больно впечатались в спинку кровати над головой, задев костяшками пальцев твердое дерево.
Широко распахнутые глаза в наслаждении блуждали по слегка блестящей от мелких капелек пота, обтягивающей выступающие ключицы коже склонившегося над девушкой Дамиано.
Падающие на лоб кудри едва ли не закрывали карие радужки, пытливо вглядывающиеся в лицо девушки. Но она не могла оторваться от сверкающего под падающими из окна лучами солнца золотистого колечка в носу. А эту горбинку выше было впору назвать аристократической. Она так и гипнотизировала, заставляя провести по ней, огладив подушечками пальцев.