— Для меня важнее… — выдохнул, опуская острый подбородок девушке на плечо, царапнув нежную кожу шеи мелкой щетиной.
Кейт не поверила. Прокрутила в голове за секунду каждое слово и каждый утренний взгляд, брошенный в ее сторону, и засомневалась пуще прежнего.
Угловатые локти снова забились в попытке вырваться, но Дамиано удержал девушку на месте.
— Что? — пораженно воскликнула она, стараясь не обращать внимание на обвившиеся вокруг ее талии руки, — что ты имел в виду?
— Что слышала, — ответил низкий голос где-то рядом с ухом.
— Нет, постой, — сдавленно произнесла девушка, отстранившись совсем чуть-чуть. Так, чтобы получилось на мгновение заглянуть в карие глаза вокалиста, — я не понимаю…
Да что ты.
Дамиано вздохнул с нотками раздражения в голосе и напряженно уставился в отражающие чистое удивление радужки брюнетки.
— Тогда… почему утром ты не… — она запнулась, скользнув взглядом по трём расстегнутым пуговицам на груди вокалиста.
Он усмехнулся, убрав, наконец, руки с ее тоненькой талии и ленивым движением сунул их в кожаные карманы.
Почему я не трахнул тебя ещё раз? Да, хороший вопрос, Кейт. Просто до охуения забавный.
— Почему ты не продолжил? — шепотом договорила девушка, пару раз хлопнув глазами и поджав губы.
Темные радужки итальянца на мгновение замерли, словно что-то помалу доходило до распалившихся мозгов.
Что-то щелкнуло. Он прищурился, не покидая лица девушки своим прямым взглядом.
— Обиделась? — спросил низким голосом, озадаченно выгнув бровь.
— В общем-то да… Немного.
Так уж и немного.
Слова звучали так нехотя, словно к ее горлу приставили раскаленные щипцы, заставляя их произнести.
— В таком случае, Кейт, — его правильные губы изогнулись в каком-то непонятном оскале, — вспомни, что я говорил тебе утром.
Итальянец медленно шагнул вперед, совсем немного, лишь чтобы заставить девушку ступить, соответственно, назад.
Она напуганно обернулась, понимая, что ещё шаг — и позвоночник упрется в алюминиевое крыло лайнера.
Тугой ротик приоткрылся, желая что-то сказать, но одна ладонь вокалиста легка поверх него, не позволяя проронить ни звука, а вторая — на талию, опускаясь по ней ниже.
— Утром, — рука коснулась ягодиц девушки сквозь плотную ткань брюк, — тебе стоило лишь попросить, — бархатистый шепот приятно ласкал уши.
Против собственной воли, Кейт блаженно прикрыла глаза и подалась вперед, растворяясь в распространяющих жар по всему телу прикосновениях.
Сдалась, чувствуя, как пленительная слабость берет над ней верх.
…но Кейт и не хотела выигрывать.
Худые бёдра толкнулись вперед, и вокалист резко отшатнулся, с самодовольной улыбкой на лице наблюдая за сквозившим в глазах девушки разочарованием.
Пару мгновений в воздухе звенела тишина, а затем…
— Ты не умеешь подчиняться, Кейт, — прервал ее строгий голос.
Кейт неожиданно для самой себя вздрогнула и перевела удивленный взгляд на Дамиано, заинтригованная его словами.
Каково это — позволить сделать с собой всё, что он пожелает? Беспрекословно, когда всё зависит только от него. Довериться, отдаться…
Этого он хотел утром? Поэтому вел себя… иначе?
…а если бы она согласилась?
И не понятно, где нашла Кейт силы взглянуть в его горящие глаза из-под своих подрагивающих ресничек, повинуясь какому неясному порыву она подалась вперед.
Потянулась к нему. Телом. Лицом. Губами.
Лишь остановилась на пару мгновений, заглядывая в непроглядную тьму его зрачков.
— Тогда научи меня, — выдохнула чуть раньше, чем коснулась губами уголка рта неподвижно стоящего в удивлении вокалиста.
Секунда — и его пальцы вцепились в аккуратный подбородок девушки, и Дамиано впился в ее губы настойчивым поцелуем, успевая покусывать их зубами, оттягивая назад.
Тихий стон эхом раздался в воздухе, теряясь в ночном небе. А в нем — облегчение. Понимание, что весь день она лишь ошибалась, приняв его холод в голосе за безразличие.
Миниатюрные ладошки опустились на затылок вокалиста, пальцы обвили вокруг себя длинные пряди, пока губы сминались под напором жесткого рта.
Она уже скучала…
Горьковатый привкус сигарет с намеком на сладковатую вишню. Дамиано с наслаждением перекатывал его на языке, слегка отстранившись.
— Непременно, — прошептал, наклонившись, в ухо девушки, вызвав бегущий вверх по позвоночнику неровный строй мурашек.
Кейт, смутившись, медленно отвернулась.
Скользнула прощальным взглядом по мелькающему вдали огнями городу. Коснулась крыш низеньких домиков, виднеющихся сквозь темноту ночи резных заборов и чугунных фонарей вдоль каналов.
Вернется ли она сюда когда-нибудь? Увидит ли вновь эти улочками теми же глазами, в которых будут плясать огоньки молодой, горящей жизни или уже потухшими, повидавшими множество горечи своими радужками?
Она не знает.
Боже, Кейт не может представить даже, что скажет в следующее мгновение, как посмотрит в глаза друзей завтра, а будущее…?
Оно так не скоро…
— Я буду скучать, — беззвучно. Одними пересохшими, потрескавшимися от ветра губами.
Но этого достаточно.
Дамиано зачарованно сверлит взглядом профиль девушки, остановившись где-то на уровне ее острого носика, который умеет так мило утыкаться в его шею.
Он улыбается, словно понимая, куда устремлены сейчас ее глаза. Осознает, что мысли Кейт витают высоко над столицей Северной Венеции, метаясь по пройденным ее черными сапожками мостикам и переулкам.
Где-то там… в паре кварталов отсюда, только перемахнуть через узенький канал, обрамленный кривоватыми перильцами — та самая терраса, об деревянной пол которой мерно плещется вода, а у сохранившегося в воспоминаниях заборчика до сих пор стоят они.
Оба. В обнимку.
Его рука покоится на тоненькой талии, прижимая к себе испуганную девушку, а в груди разливается теплое, тягучее чувство от ощущения ее сердцебиения.
Теперь и погрустневшие карие глаза тонут в созерцании горящего множеством мелькающих окон и фонарей города.
Дамиано усмехается, кривя губы в печальной улыбке.
— Я тоже люблю этот город, помнишь? — произносит, уставившись в мокрый от дождливой влаги бетон под подошвой остроносых туфель.
Кейт с трудом вздыхает, поднимая голову к затянутому тучками небу, но одна слезинка всё же скатывается вниз, проскользнув между густыми ресничками.
Любит.
Хотелось покачать головой в отрицании, но ещё сильнее хотелось поверить, ведь она знала…
— Речь не о городе, — почти уверенно.
Почти…
Только бы он не рассмеялся сейчас. Пожалуйста. Пусть скажет, что она не сумасшедшая… что не ошиблась, что правильно поняла его, что он не считает ее глупой… хоть что-то.
Дамиано поднял уставшие глаза, лишенные этого самодовольства и ухмылок. Открытые и бескрайние, словно растекшийся целым океаном шоколад.
Горячий, но не обжигающий.
Было в нем что-то иное. Знакомое девушке лишь немножко, лишь маленький краешек этого чувства, сквозившего внутри его радужек, она успела однажды застать.
Теплота.
Такая редкая, что хотелось навсегда запечатлеть ее в своих воспоминаниях и черпать, когда всё вновь станет привычно, грубо, запутанно.
Может не станет — пролепетал наивный голосок, слабовато дрогнувший где-то в черепной коробке, только Кейт была уверена в обратном.
Станет.
Но сейчас это «станет» казалось чем-то существующим лишь в том мире, где обитали единороги, где каждый встречный мог обратить тебя в тыковку, но только не здесь.
Ведь тут одного звука хрипотцы в голосе стоящего рядом вокалиста хватит, чтобы заставить девушку оцепенеть от прокатившей по телу электрической волны, а произнесенные слова точно способны заверить в реальности мистических существ, ведь они были бы более объяснимы, чем сказанное.
— Не о городе, — подтвердил он, мягко оглядев сжимающую ручку чемодана девушку.
— О чём тогда?
Произнесла раньше, чем подумала. В последнее время подобное водится за ней довольно часто.