Примерно такие мысли промелькнули и в голове у самого Дамиано, и он, горько усмехнувшись такому ироничному раскладу, стал следить своими темными, подведенными глазами за пустой улицей.
Фонарь. Асфальт. Дымящаяся сигарета, которую он бросил. Скука.
Порожек. Дверь… А за ней клуб, выпивка. Уже лучше, но зевота так и одолевает.
Двоих друзей из клуба вытащить, делов-то… А Итан словно корову доить ушел.
Тяжело вздохнув, Дамиано повернул голову в сторону переулка. Ага, того самого.
Ну нет, только не опять.
Если он будет смотреть в ту сторону, то снова увидит ее плачущие глаза, руки, всеми силами отталкивающие его, разорванную одежду, отброшенный в сторону топ и…
Нет, он не хочет вспоминать это.
Сильно сморщив нос и закатив глаза, Давид безынтересно вернулся к самому захватывающему занятию — просверливанию взглядом входной двери, откуда должны появится его избавители от скуки.
И они появились. Только вовсе не те, кого ожидал увидеть итальянец. Напротив, при виде этого дуэта он чуть было не подскочил на месте от удивления. Правда, чуть поразмыслив, наоборот пригнулся так, чтобы никто из них его ненароком не заметил.
Больше скучать ему уже не пришлось.
Сначала взгляду Дамиано открылась Вик, что галантно придерживала дверь, отчего парень даже невольно задался вопросом, чем же Торкио и Раджи заслужили такую заботу.
В голове сразу нарисовался образ пьяного в стельку Томаса, который, бормоча себе под нос очередную строчку «I wanna be your slave» и опираясь на руку Итана, еле передвигает ноги.
От подобной мысли на лице Дамиано сразу появилась приторная улыбка, но лишь для того, чтобы исчезнуть сразу, как только он увидел, для кого на самом деле держала дверь Вики.
О, каково же было удивление, когда вместо своих пьяных друзей, он заметил ее.
Почему-то на ней была черная кожаная косуха Вик, что смотрелась на ней слишком нелепо и вычурно. И все было как-то чересчур неправильным.
Эта натянутая на губах улыбка особенно.
После всего того, что было, она так улыбается? Неужели ей настолько плевать?
А если она лишь притворялась такой невинной овечкой, а на деле ей нравилось то, что я с ней делал?
Дам не понял обрадовала ли, успокоила ли его эта мысль или расстроила, но точно разозлила. Всё, что было связано с этой девушкой раззадоривало парня, поднимая в душе волну негодования.
Хотелось вырвать себе глаза, чтоб не смотреть в ее сторону. Какой смысл увлекаться девушкой, что считает тебя страшнейшим из своих ночных кошмаров?
Или не считает и лишь притворялась?
Ответ на данный вопрос никак не находился, и Дамиано продолжал жадно выслеживать каждый шаг, каждую эмоцию на лице, следить за тем, как развеваются в воздухе каштановые кудри девушки.
Но что же это?
Она невозмутимо смеется с Викторией, улыбается ей, смотрит сверкающими глазами, будто все в полном порядке. В абсолютном блин порядке!
Тогда почему он так не считает? Почему он сидит в этой чертовой машине, как щенок, не находя в себе силы выйти туда, напомнить ей, что всё не в порядке.
Почему вся его душа пропиталась ненавистью и дикой яростью по отношению к обычной, да симпатичной, но к обычной девушке? Ведь она не сделала ему ничего плохого.
Ураган мыслей и эмоций загородил собой самую сильную из всех, что крутились в его голове, — зависть. Хоть вечность отрицай и отмахивайся, Дамиано, но ты завидовал своей подруге за то, что она шла рядом с ней, смотрела в ее смеющиеся глаза, видела ее улыбку.
А он не мог.
Он вызвал лишь слезы. Зародил страх в ее сердце, причинил боль, и не известно какую больше: моральную или физическую. И не знал, как исправить то, что натворил.
За своей грубостью к друзьям, курением и закатыванием глаз, он начал скрывать сам от себя душевное раскаяние и сожаление, считая самого себя настоящим монстром.
Она уехала.
Просто села в машину Виктории, изящно захлопнув за собой дверь, и уехала. И от звука отдаляющейся машины внутри всё словно оборвалось, стало пусто, словно все окружающие предметы были лишь никчемными декорациями на сцене, что даже не стоят внимания после того, как главная героиня ушла за кулисы.
Дамиано уже не смотрел вокруг. Именно сейчас он понял, что ничто на улице больше не захватит его. Он уже и друзей не особо ждал. Зачем?
Полное опустошение поселилось в сердце. Какое-то гнилое и отравляющее чувство туманило сознание.
Ведь всё могло быть куда хуже. Страшно даже подумать, что было бы с ним, если не этот лучик надежды, что пробрался наконец через паутину мрачной безысходности.
Виктория. Вот ключ ко всему.
Какая неведомая и нелепая случайность свела ее с ней, он не имел представления. Но сказать честно, ему было совершенно не важно, ведь единственное, что было весомо — их совместное общение. А значит возможность. Его возможность найти ее и тогда…
Вот этого самого тогда он пока не знал. Но точно ничего хорошего для нее в этой встрече не будет…
Доводящие до безумства и легкой дрожи рассуждения прервали барабанящие по стеклу автомобиля пальцы заливающегося смехом Томаса.
— О чем думает наш обделенный? — послышалась приглушенная дверью издевка друга, — открой хоть.
— Хотел бы я пустить Итана, а тебя оставить тут, — огрызнулся Дам, открывая друзьям дверь.
Севший за руль Торкио тут же разъяснил, что Вики не было в клубе и что она уже отправила всем сообщение о том, что уехала пораньше. Как бы в подтверждение своих слов он показал Дамиано телефон, где был виден чат с фразой «Я свалила, буду дома где-то к пяти утра, не напейтесь там.»
— Может быть, встретила кого-то знакомого, — предположил Итан.
— Вполне возможно, — ответил Дам с саркастичной улыбкой.
С шумом ввалившийся на заднее сиденье Томас, не церемонясь, упал лицом в мягкую кожу кресел и промычал что-то невнятное о своей дикой усталости.
— Пей меньше в следующий раз.
— Итан, завались, у тебя на все проблемы одно решение, — не унимался Раджи, — ты и Дамиано небось это же сказал.
— Конеч…
— Будь я трезвым, все равно бы сделал это, — перебил барабанщика Дамиано весьма уверенным и чуть раздраженным тоном.
Лицо Итана вытянулось в немом удивлении, пока Томас начал хихикать еще громче, вытаскивая что-то из внутреннего кармана куртки.
— И все же я тебя не понимаю, что ж ты свой трофей бросил в подворотне? Хотел, чтоб бомжи слюнки пускали, глядя на ее белье? — Томас крутил в руке бюстгальтер девушки, — даже не заберешь?
Итан покачал головой и, показательно отвернувшись от друзей, словно от полных кретинов, завел машину. Однако Дамиано эта игра еще не наскучила и он продолжил, смакуя каждое слово:
— Оставь себе, потешься.
— Да ладно тебе, ты же не зря старался? Хоть Итан и вмешался не вовремя, надо же хоть эту вещицу себе оставить?
— Когда пересплю с ней, тогда и заберу, а теперь отвали.
Тут даже Итан потерял самообладание и с ошарашенным видом, повернулся к Дамиано, спросив:
— Ты же не серьезно, Дам?
— Похоже, чтобы я шутил? — самодовольно усмехнулся Давид.
— Друг, ты даже не знаешь, где она живет, как же ты найдешь ее? — расстроенно промычал Раджи.
— Думаю, нам стоит спросить это у Вики.
Друзья долго колебались, стоит ли спросить его, что он имел в виду, но Дамиано уже отвернулся к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.
***
Серые, до безумия перепуганные глаза, испытывающим взглядом смотрели на девушку, которая, по видимому, сказала что-то лишнее.
Кейт не требовалось даже озвучивать свой вопрос, Вики и без того знала, что так или иначе ей придется разъяснить сказанные секундой назад слова.
Нет, черт, молчи. Ей нельзя знать, что-либо о Дамиано. Категорически нельзя, нет.
— Что это значит…? Вик? — спрашивал дрожащий голос справа полушепотом.
Думай.
Что будет с группой, если она решит подать на него в суд? У нее же нет никаких доказательств, что Дам и правда хотел ее изнасиловать, верно?