— Отлично, — довольно прищурившись, улыбнулся дор Керц. — Витраж будет разбит на самом деле. Не волнуйся, это от тебя не потребуется, — хмыкнул он. — Найдётся, кому заняться. Ты будешь Ей? — обернувшись, мужчина притянул меня за талию к себе, повёл в танце — властно, уверенно, не смущаясь отсутствием музыки. И снова я ловила себя на ощущении уюта и спокойствия в этих объятьях. Как просто влиять на человека через его инстинкты; самые основы воздействия, самые эффективные. И как странно сейчас ощущать это воздействие на себе…
— Я буду туманом, — тело сделалось мягким и послушным, как тесто в руках опытного кондитера. Это было так заманчиво — отдаться порыву, поддаться сильным настойчивым рукам, позволить перевести странный танец без музыки в иную плоскость, пусть бы даже на пол этой зеркальной залы. Мысли привычно расслаивались, наползая друг на друга, окутывая разум защитным пологом. И вот уже дор Керц кружит в танце высокую жгучую брюнетку с явной примесью крови Нижнего мира.
— Прячешься, кошка? — прошептал мужчина, остановившись так резко, что я врезалась в него, инстинктивно упёршись ладонями в его грудь. — Впрочем, теперь можно, — мягко, сыто улыбнулся он, без напоминания размыкая объятия. А глаза по-прежнему были настоящими — холодными, цепкими. — Пойдём, я провожу тебя до экипажа.
— Я дойду пешком, мне нужно в квартал Часов, — вежливо, но твёрдо отказалась я. Он не стал настаивать; кивнул, и вновь увлёк меня в коридоры и анфилады, выводя из дворца.
Красивый. Уверенный. Спокойный. Предупредительный. Умный. Проницательный. Идеал, в который очень сложно не влюбиться.
Когда долго работаешь с иллюзиями, начинаешь бояться всего идеального.
По подъездной дорожке дор Керц проводил меня до самых ворот, своей рукой отпер неприметную калитку в воротах. Приобнял за талию, притянул к губам мою ладонь.
— Я жду тебя к полудню Солнцестояния, — напутствовал мужчина. И это, совершенно определённо, был приказ.
Прилично удалившись от Закатного дворца, я встряхнулась, сбрасывая личины. Несколько замешкавшись на перекрёстке, в самом деле нырнула в квартал Часов. Мысли и чувства были в таком беспорядке, что справиться с этим всем в одиночку было затруднительно. Но рецепт от подобных состояний прост: несколько минут в обществе хорошего человека, которому можно доверять. Людей таких в этом мире было несколько, и один удачно жил неподалеку.
— А, Лейла, здравствуй, — услышала я, когда через незапертую дверь и короткий коридор прошла в единственное помещение дома, просторное и тёмное, как пещера. Склонность к такой организации пространства, — когда и спальное место, и ванна, и всё прочее находятся в одной комнате, — довольно частое явление среди Иллюзионистов. В любой момент можно разделить на комнаты любыми стенами и оформить в согласии с сиюминутным желанием. Да и не нужно круги нарезать по коридорам и дверям, всюду можно пройти напрямик. — Присоединяйся.
Пирлан Мерт-ай-Таллер, мой хороший друг и наставник, сидел, скрестив ноги, на мягком пушистом ковре и пускал мыльные пузыри через соломинку. Пузыри, воплощение скоротечной фантазии и посторонних мыслей, получались причудливой формы и самых невообразимых цветов. Пирлан был свято уверен, что это — идеальный способ расслабиться, очистить разум и успокоиться. Резон в этой мысли был, и я, послушно плюхнувшись на ковёр напротив хозяина дома, вооружилась соломинкой. Первый же мой мыльный пузырь, похожий на морского ежа, на части иголок которого росли зубастые пасти, заставил Пирлана вздрогнуть и ошарашенно уставиться на меня.
— Ты куда вляпалась?! — растерянно воскликнул он.
— В неприятности, — понуро вздохнула я. Подробности контракта я не могла разглашать, но о самом факте его заключения никто не запрещал распространяться. — Точнее — в Дайрона Тай-Ай-Арселя.
— Тогда правильно говорить не «неприятности», а «беда», — покачал головой Пир, не глядя на меня и болтая соломинкой в чашке с мыльной водой. — Рассказывай, горе моё. Попробуем выпутаться, — велел наставник и поднёс соломинку к губам. Глаза его были закрыты.
Много времени рассказ не занял. Я скрыла, как и велел мне дор Керц, только суть заказа, не утаив ни деталей процесса его заключения, ни размера гонорара. Топаз я предъявила Пирлану; тот при виде него лишь задумчиво качнул головой и вернулся к своим пузырям. Рассказала я и про свои ощущения от общения с Дайроном — честно, искренне, целиком. Мне же нужен совет, а стесняться этого человека я перестала давно.