Это правда, что Райдэн любил своего брата с завидной свирепостью. Но Канако была его матерью, и она многое потеряла, чтобы подарить ему все. Многое забрала у других, включая их умы, мысли и сердца.
Она не желала видеть, как он тратит все это впустую, особенно на сопливую крысу, одетую в желтый шелк.
Канако вздохнула и повернулась на месте. Края ее кимоно взлетели в воздух, поглощая ее, как увядшие лепестки, пока она не исчезла, не оставив после себя ничего, кроме следа своих духов.
Одержимые ветром и небом
То была ночь магии. Ночь, наполненная тайной, непостижимой энергией, пульсирующей в ее глубинах.
Обещанием и угрозой.
Все началось раньше, когда в воздухе собрался запах металла и мха. Последовавшая за этим летняя буря оживила все, до чего дотянулась, создав пышность облаков, которая сохранялась еще долгое время после того, как солнце окрасило их.
Обещание.
Вслед за первыми каплями дождя в небе сверкнула молния. С далеких гор донесся грохот грома.
Угроза.
Как и последние пять поколений, крепость Акэти Такамори стойко противостояла буре, непоколебимо служа клану Минамото. В конце концов, проливной дождь ничто по сравнению с муссонами, которые непременно нагрянут в ближайшие месяцы. Сегодня ночью гром и молнии странно противоречили безразличию дождя. Как будто угроза, исходящая от облаков, была осуществлена вполсилы.
По мере того как начинался дождь – его стук сливался с эхом стрекота насекомых и звуков роющих существ, – новый звук пронесся сквозь деревья на краю владений Акэти.
Из самых потаенных уголков тени начали выползать фигуры. Их углы и очертания, казалось, были созданы самой ночью. Каждый их шаг опускался на землю, как будто ими руководила чья-то невидимая рука. В старых сказках их назвали бы демонами, выползающими из леса, призванными под темнеющим небом. Эти истории со временем были забыты, точно так же, как и древняя магия являла себя все реже с каждым проходящим годом. Теперь остались только те, кто был рожден для этого искусства, и те, кто был готов рискнуть своей жизнью ради его приобретения. Они жили, чтобы вдохнуть в эти сказки правду.
Но это были не ожившие демоны леса. За исключением одного, это были мужчины. Их было по меньшей мере сорок. Одетые в черное, в масках, спешка гнала их сквозь тьму к подножью логова врага. Они низко пригнулись к земле и пошли через пологое русло ручья прямо к сложенным из камня стенам крепости Акэти, остановившись как один под ее нависающей тенью. Невидимая рука безмолвно разделила группу мужчин на две части. Одна половина присела на корточки, гуськом скользя к камышам у задних ворот, их синхронность была идеальной, их шаги казались непрерывной рябью. Если бы ночной ветер вдруг утих, единственными оставшимися звуками были бы натяжение веревки и шелест вытаскиваемых лезвий.
И короткие выжидательные вздохи.
Вторая половина мужчин двинулась вдоль стены в противоположную сторону. Они прижались спиной к каменной кладке, пока их предводитель – единственный демон в их рядах – изучал кладку наверху: выемки, образовавшиеся на поверхности, пустоты между камнями без раствора. Затем демон в маске издал крик, похожий на скворца, его сигнал четко и отчетливо пронесся сквозь ночь. Этому он научился у своего отца, Асано Наганори. Способности подавать сигнал и не быть обнаруженным.
Из кольца высоких теней на краю леса прицелился опытный лучник, его черный кожаный косодэ и сияющие глаза подчеркивали его движения. Первая стрела пронеслась сквозь тьму, со свистом устремляясь к цели. Ее стальной наконечник вонзился между сложенными камнями на расстоянии вытянутой руки над их головами.
Асано Цунэоки ухватился за стрелу. Проверил, выдерживает ли она вес. Затем грациозным движением взлетел вверх. Прежде чем его другая рука потянулась к следующему захвату, вторая стрела уже пролетела сквозь ночь и вонзилась в кладку как раз над первой. Стрелы продолжали лететь к стене, пока он двигался по крепостным стенам вверх, каждое его движение было неторопливым и выверенным, и сила демона помогала ему в этом, пульсируя в его венах. Того самого демона, который, если его оставить без присмотра в пятне лунного света, поднимался над землей в образе потустороннего существа: наполовину волка, наполовину медведя.