На этих словах Оками поднял глаза. Лунный свет, просачивающийся сквозь решетчатое окно наверху, изгибался, будто тянулся к нему. Но он оставался вне его досягаемости, шрам на губах засеребрился.
– Так быстро, – пробормотал он.
Райдэн моргнул.
– Что?
– Я узнал о твоей слабости так быстро, принц Райдэн.
Прищурившись, Райдэн отдернул клинок, ударяя по каменной стене на волосок от головы Оками, и дождь из золотых искр обрушился на них.
– Брат… – тихо позвал Року. – Терпение.
– Ты жаждешь уважения даже в мире, созданном, чтобы беспрекословно предлагать его тебе, – продолжил Оками. Его черный взгляд даже не дрогнул. – Но может быть, просто это уважение кто-то отобрал у тебя в детстве. Или, возможно, ты предсказуемо презираешь свою судьбу? – Он понизил голос, добавляя: – Первенец, которому ничего не предначертано.
Как только Райдэн поднял свой меч во второй раз, Року махнул рукой, призывая их обоих замолчать.
– А в чем твоя слабость, господин Ранмару? – спросил император своего пленника.
Как и ожидалось, Оками не ответил.
– Что ж, хорошо, – вздохнул Року, само олицетворение терпения. – Ты ответишь на мои вопросы, если я назову тебя вместо этого Оками? Я слышал, что ты предпочитаешь это имя. Я готов пожаловать тебе этот дар.
Оками вздернул подбородок. Прислонил голову к стене. Его распущенные волосы упали с его покрытого синяками лица, когда он встретился взглядом с императором.
– Ты хочешь знать мою слабость? Забавно, что ты так открыто просишь об этом. Возможно, ты не такой, как я думал. – Он развел ладони в стороны, будто ему нечего скрывать. – Или, возможно, ты хочешь, чтобы именно так я и думал.
Року снова улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки, портя его обычно гладкое лицо.
– Возможно, в одном ты ошибаешься, а в другом прав. Только путем честного разговора мы сможем узнать.
Оками сухо рассмеялся.
– Ты можешь спросить обо всем, о чем хочешь, но я не обязан тебе отвечать. – Слегка подавшись вперед, он поставил ногу и оперся на колено локтем, его цепи зазвенели.
– Справедливость, – начал Року.
Глаза Оками почти незаметно сузились.
Року продолжал:
– Мужество и сострадание.
Хотя он и не опустил катану, Райдэн вопросительно покосился на своего младшего брата.
– Почтение, искренность, честь. – Року сделал паузу. – Верность.
Оками пошевелился, грязная солома под ним зашуршала о цепи.
Замешательство, исходившее от людей со всех сторон, казалось, наполняло молодого императора силой, словно ему нравилось играть роль загадки. Он выпрямился, его взгляд заострился.
– Ты сын знаменитого самурая. Какой принцип бусидо является твоей слабостью? – Року сделал пять шагов к одной стене камеры, прежде чем остановиться и направиться в другую, будто он вышел на послеобеденную прогулку. – Какой из твоих многочисленных изъянов внушает тебе страх глубокой ночью?
Оками не ответил.
– Ох, тысяча извинений. – Року сцепил руки за спиной, но в его голосе не слышалось ни капли сожаления. – Оками. Волк Хонсё. Пес леса Дзюкай, – мягко, но язвительно сказал император, – с грязной конурой и стаей сук за спиной.
Тени на лице Оками обострились, когда его губы поджались, – первый признак того, что слова императора хоть как-то повлияли на него.
– Что ж, хорошо, – продолжил Року, – Оками… Я обменяю свою слабость на твою. Я скажу тебе, чего я больше всего боюсь, а ты в обмен сделаешь то же самое.
После минутного молчания последовало веселое фырканье:
– Я так не думаю.
– Отказываешься торговаться со своим врагом? – Року подарил ему еще одну улыбку, не показывая зубов.
– Нет. Я отказываюсь торговаться с тобой.
Император остановился и обернулся, встречаясь взглядом со своим пленником.
– Я слышал, как многие говорили, что твой отец был таким же своенравным человеком. Это стоило ему жизни, но ничего не принесло. Мой отец часто отмечал, что господин Сингэн был величайшим из всех дураков. Тем, кто считал принципы ценнее, чем действия.
– Оскорбление моего отца не выбьет из меня ответа, равно как и обмен улыбками, будто мы старые друзья. Я ожидал от тебя большего, Минамото Року. – Оками вернул ему ту же тонкую улыбку, ирония изгибала кончики его губ. – Почему бы тебе просто не убить меня? Твой отец поступил бы так. Так поступают все люди вроде тебя, когда сталкиваются с трудностями. – Он скрестил руки на груди. – Убей меня, и покончим с этим. – В его тоне звучала насмешка. – Тогда ты сможешь беспрепятственно править империей Ва, как настоящий повелитель. Разве это не твоя мечта, Року-тян? Навечно стать ребенком, за которым никто не будет следить?