Шувалов, покровитель просвещения, едва не истребил табачный промысел в России. За три года заведования табачным промыслом он успел существенно уменьшить сбыт русского табака за границу, вызвав недовольство российских и зарубежных покупателей тем, что в табак «для веса» подмешивал «посторонние предметы». Разумеется, он не сам это делал, ибо был занят как фаворит Елизаветы Петровны, 1-й куратор Московского университета и президент Академии художеств. Русский табак перестали покупать, и цена на него упала так низко, что в России его уже не сажали, довольствуясь привозным табаком. Прослышав о том, что в поднадзорном графу продукте, предназначенном на экспорт, в очередной раз подмешены толченое стекло и песок «для тяжести», императрица отстранила Шувалова от табака, оставив, впрочем, своим фаворитом. Дружба дружбой — табачок врозь.
Большинство петербуржцев, между тем, и не подозревали, что «наверху» происходят такие интересные вещи, а покуривали себе, и преимущественно в трактирах, вовлекая в сие занятие все большее число товарищей.
Согласно утвержденным в 1746 году правилам содержания трактиров (или, как их тогда еще называли, «гербергов», от немецкого слова «die Herberge» — «постоялый двор»), в этих заведениях полагалось иметь «кофе, шоколад, биллиард, виноградные вина, гданские и французские водки, заморский эль, бир и полпиво петербургского варенья, кое употребляется вместо квасу», а также курительный табак. Курили табак с помощью трубок.
Одним из наиболее известных любителей трубки в XVIII веке был Петр III (правил в 1761–1762 годах). Он курил табак «кнастер»[13] из глиняной трубки. Как и Петр I, его внук был большим охотником до курения и любил, чтобы курили другие. М. И. Пыляев пишет о нем следующее: «Он (Петр III. — И. Б.) всюду, куда ни ездил, всегда приказывал за собою возить целую корзину голландских глиняных трубок и множество картузов с кнастером и другими сортами табаку; куда бы государь ни приезжал, вмиг комнаты наполнялись густейшим табачным дымом, и только после этого Петр начинал шутить и веселиться». Веселился и курил Петр Федорович не долго, ибо умер на 35-м году жизни, успев перед кончиной отказаться от престола в пользу своей супруги Екатерины Алексеевны, которая, как увидим дальше, тоже была неравнодушна к табаку.
Поначалу трубки «голландки» из белой глины завозились во множестве в Петербург из-за границы, а потом их научились делать и жители города на Неве. Питерские археологи доныне находят остатки этих трубок, ибо трубки петербуржцы курили больше века (притом в специальной комнате, за запертой дверью, как бы совершая некий обряд, а не предаваясь прилюдно праздности). «Всякий проезжающий знает очень хорошо, — читаем в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя, — какие бывают» общие залы в гостиницах — «потемневшие вверху от трубочного дыма». Трубку любил и Манилов, «которую курить сделал привычку, когда еще служил в армии». Трубки в те времена были «кабинетные» — из прусского янтаря с длиннейшим чубуком; бюргерские, похожие на миниатюрный саксофон; короткие «носогрейки» (по-французски — «bruleguele»; у этих трубок обламывали чубук), их курили преимущественно питерские рыбаки и иностранцы; изогнутые — так называемые «козьи ножки».
Образ мужчины с трубкой — непременная часть картины XVIII и первой половины XIX веков. Мемуаристы не обходили стороной курителей трубки, ибо без них картина была бы неполной. В. Г. Короленко в своих воспоминаниях рассказывает о встретившемся ему в детстве кучере — тот «не выпускал изо рта глиняной люльки, в которой помешивал иногда горящий табак прямо заскорузлым мизинцем». Одной этой фразы достаточно, чтобы образ «ожил».
Трубка и чубук — суть два предмета, без которых курение невозможно, во всяком случае на начальной стадии табакокурения. Первое время трубка в Питере изготовлялась из огнеупорной или фарфоровой глины красно-бурого цвета, реже — из различных камней. Первые трубки по своему наружному виду и размерам походили на маленькие кофейные чашки, на дне которых под прямым углом ответвлялся в сторону пустой цилиндрик, длиной не более одного дюйма. В этот цилиндрик вставлялся свободный конец чубука, тщательно обернутый бумагой во избежание притока воздуха в трубку. Лучшие трубки подобной конструкции привозились на берега Невы из Турции и продавались в табачных лавках под названием «стамбулки» по цене от 10 до 20 копеек за штуку.
Между тем, для того чтобы курить трубку, нужен был еще и чубук (слово турецкого происхождения, означает «трубка»), который представлял собою нечто вроде прямой трости длиной от 1 до 2 1/2 аршин, по толщине был не более обыкновенной стеариновой свечи, просверленной насквозь во всю длину буравчиком для прохождения струи дыма. Чубуки изготовлялись обыкновенно из черешневого дерева, которое доставлялось в Петербург преимущественно с Кавказа. Чубук прилаживали к трубке, набитой табаком, а к другому концу чубука приставляли янтарный мундштук[14].
13
Или «канастер». Назывался так от коробок из тростника («canastra»), в которых табак привозили в Европу, преимущественно из Южной Америки.
14
Мундштук — это еще и элемент упряжи коня. У поэта Н. С. Тихонова есть такие строки: «А конь ударил, закусил мундштук / Четыре копыта и пара рук». Отсюда отнюдь не следует, будто конь закурил.