– Почему?
– Это небезопасно.
"Да что ты несешь!?"
– В каком смысле?
– Ты остаешься дома.
"Да кто ты такой, чтобы указывать ей!"
Джоан подумала секунду:
– Ты не не хочешь видеть меня рядом с Робом?
«Не хочу!» и Кевин оцепенел:
– Бред.
– Просто признайся и я никуда не поеду, – она словно умоляла.
А он лишь сильнее разозлился:
– Иди со своим Робом.
Джоан на секунду растерялась и опустила голову, а он открыл ей дверь:
– Отвезу и даже покараулю. Все же, я твой телохранитель.
Девушка продолжала стоять на месте.
– Ну? – а Кевин закипал, понимая, что из них двоих, именно он ведет себя как ребёнок.
– Не пойду, – пробормотала она.
– Что?
– Не пойду! – громко повторила Джоан.
– Последний шанс! Ты едешь или нет!? – она должна сказать "да", но сердце отчаянно требовало услышать от нее «нет».
– Никуда я не еду. Хочу домой.
В душе Кевина разрасталось ликование, но рассудок оглушительно орал, что он кретин.
Мужчина метался в паутине, которую незримо сплел для себя сам; аккуратно закрыл дверь машины:
– А как же концерт?
– Неважно, – покачала головой Джоан.
– А как же твой молокосос?
– Тоже неважно…И он совсем не мой, – тихо прошептала она и обняла себя за плечи, только сейчас почувствовав, что мерзнет. – Кевин, – взглянула девушка на него своими прекрасными грустными глазами. – Мне холодно.
Мужчина еле сглотнул подкативший к горлу ком и подошел чрезвычайно близко:
– Девочка…Ты играешь нечестно, – ничего не помогает, когда она рядом и, он аккуратно сплел их руки в замок, не отпуская ее взгляда ни на миг.
– Это все ты…Не могу ничего с собой поделать, – ее голос прозвучал слишком сексуально.
И Кевин притянул Джоан к себе за голову. Хмуро заглянул в ее глаза, но увидев в них согласие и повиновение, тихо скомандовал:
– Присядь, – осторожно усадил на заднее сиденье и сам сел рядом, закрыв за собой дверцу джипа.
Он потянулся к Джоан сам, и его губы заскользили по тонкой длинной шее. Девушка откинула голову и застонала, а Кевин в этот момент понял, что игра больше не игра. Подобно дикому зверю, он впился зубами в нежную кожу, однако это нисколько не напугало Джоан. Она лишь крепче прижала его к себе, желая отдаться полностью. Его губы принялись ласкать прелестные плечи, а пальцы умело расстегнули крючки платья и, увидев шикарную грудь, скрытую лишь белым изысканным бельем, Кевин остановился.
Да он окончательно сошел с ума!
– То есть, – не в силах оторвать взгляда от упругих прелестей девушки, медленно и хрипло заговорил он. – Ты не станешь отбиваться, если я продолжу?
Джоан лишь покачала головой, взяла его ладонь и положила на свою грудь. Девушка прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением, и вновь Кевин потерял землю под ногами.
Да что этот ребенок творит!?
Однако желание послало здравый смысл к черту, и Кевин сжал в своей ладони упругие груди и, стащив с них бюстгальтер, припал губами к розовым набухшим соскам.
Джоан притянула его голову к себе еще ближе и громко застонала, доводя мужчину до полного безумия.
Кевин уронил ее на сиденье и навис сверху.
– Может продолжить стоит на кровати? – пробормотала раскрасневшаяся девушка, и неприятная картина былого совершенно не вовремя предстала перед глазами мужчины.
Солнце ярко в тот день светило, простыни были белые, и Шейла стонала под тем мужиком. Так громко стонала…
Кевин отстранился, а Джоан торопливо притянула его обратно к себе.
– Мне на все плевать, мистер Фойс, я лишь хочу запомнить этот день рождение как что-то приятное.
Кевин вновь взглянул на нее. Он тоже хочет запомнить эту девушку как нечто приятное. Хоть еще кого-то запомнить, кроме Шейлы.
Его руки коснулись ее скул. Внимательный взгляд безжизненных серых глаз пригвоздил к себе так, что не оторваться. Хватка стала настолько сильной, что Джоан почувствовала боль.
– Ты уверена, что этого хочешь, девочка?
– Да, – прошептала она, не желая делать ни шагу назад. Он пугает ее. Нападает, как истинный дикий зверь, но это заставляет ее чувствовать себя снова живой, чувствовать себя необходимой.
Джоан потянулась к нему и замерла – он не позволил себя поцеловать, прихватив за волосы и остановив в миллиметре от своих губ.
– Жалеть будешь.
– Не буду, – ответила она, зная наверняка. Что бы ни произошло потом, об этом она жалеть не станет.
Но Кевин покачал головой и отстранился:
– Раз ты не едешь на концерт, тебе пора спать.
Он вернулся домой совершенно злой, раздраженный и растерянный. Сходу налил вермута и залпом выпил.
Он окончательно заблудился в своих же правилах и растерял всяческие границы дозволенного. Он хотел через две недели благородно свалить в закат и не мучить бедную девушку, однако не вышло. И сам не понял почему. Ему никогда не составляло труда говорить «нет», но с Джоан… Кевин глянул на пустой стакан в своей руке. С ней он ведет себя как полный идиот. И ничего с этим поделать не может. Желание становится только сильнее, и он жаждет не просто владеть, он жаждет поглотить ее, забрать не только тело, но и душу и сердце, он хочет себе ее всю, всю без остатка. Однако, сотвори он подобное, что же останется от нее?