Она рыдала; слезы ручьями текли по щекам, а в небе раздались первые раскаты грома.
– Джоан, – Кевин взял ее лицо в свои руки и заглянул в бездонные глаза. – Твоя мама была счастлива, что успела. Поверь мне. В тот момент она была счастлива.
– Откуда ты можешь знать, – пролепетала девушка, всхлипывая, а первые тяжелые капли ударили по ее прекрасному лицу.
– Я тоже так делал. Кидался под пули, спасая другого, – улыбнулся он, стирая с нежных щек дождь, смешанный со слезами. – В этот момент ты понимаешь, что все не зря. Ты понимаешь, что выбор сделал правильный. И не важно, что в следующую секунду ты будешь мертв. Не поступи ты так и умер бы внутри, и обратился бы в чудовище, и потерял бы себя навсегда. А это не одна смерть, Джоан, это сразу две.
Девушка перестала громко плакать и лишь тихо всхлипывала:
– Думаешь, тогда она и правда ощущала что-то такое?
– Я точно знаю, – кивнул он. – Можешь быть уверена.
И вновь она прильнула к нему. Ее всхлипы становились все тише, дрожь утихала.
Они стояли в объятиях друг друга, под дождем, на крыльце, освященном лишь светом, льющимся из окон банкетного зала; а по другую сторону двери звучал веселый ритмичный джаз.
Глава 6
– Ты промокнешь, – прошептал Кевин, спрятав ее в своих объятиях получше. – Давай зайдем.
– Ты же будешь рядом? – поднялись к нему карие глаза, полные сомнений и надежд.
– Конечно. – Как, теперь, он мог ответить что-нибудь иное.
– Тогда я готова.
– Хорошо, – Кевин неторопливо, отстранился и хотел было открыть дверь, но Джоан остановила его.
– Мы зайдем ненадолго. Только чтобы встретить гостей, а затем уйдем.
– Куда? – ему, по сути, было все равно, но он не хотел, чтобы девушка подвергала себя опасности.
– Куда угодно. Лишь бы подальше от этого праздника.
– Как скажешь. А теперь вдохни поглубже, – улыбнулся он и распахнул перед ней дверь в банкетный зал. – Плевать на всех. Сегодня ты празднуй подвиг своей мамы. То каким замечательным человеком она была. А остальные пусть празднуют что хотят.
И Джоан, тоскливо улыбнувшись ему, перешагнула через порог.
Бодрый певец уверенно пританцовывал на сцене, потрясывая рукой и ногой в такт музыке, которую играли стоящие рядом с ним музыканты. Вокруг шумели разговоры и слышались напряженные смешки.
Кто-то сделал вид, что случайно бросил взгляд на вошедшую именинницу, кто-то, наплевав на все правила приличия, просто стал нагло таращиться на нее, как на экспонат в музее, и Кевину мгновенно захотелось въехать им по челюсти.
– А вот и ты, милая! – появился Эдвард Арлин и обнял дочку. – Прости что не смог приехать сюда с тобой. Я сразу с самолета. Не хотел опоздать к торжеству! Очень торопился! Все эта работа! Но, обещаю, больше отвлекаться не буду! Никаких встреч и звонков! – Бледный и слишком громкий. Он тараторил все это без остановки, растирая собственные ледяные руки.
Джоан лишь молча улыбнулась, видя, как встревожен отец, и стала успокаивать его, когда появился Дин.
– Шеф, я все проверил. Могу тебя сменить, – тихо произнес он, но Кевин отрицательно покачал головой:
– Я с ней. Ты за главного. Следи за группами. И отправь Элин отдыхать. Будет сопротивляться, все спирай на меня. Вместо нее Джорджа на второй.
Дин кивнул, принимая указания, и исчез среди толпы, а Кев, увидел благодарный взгляд девушки и направился следом за ней и ее отцом встречать прибывающих гостей.
Он не отходил от Джоан, когда она здоровалась с приехавшими богачами, стоял рядом, когда принимала подарки. И прекрасно видел, что ей не по себе. Девушка старательно улыбалась, но, то и дело, к нему обращался печальный взгляд бездонных карих глаз, и все его естество требовало немедленно увести ее подальше ото всех этих людей.
Они поздравляли и что-то желали, но не ей, а наследнице семьи Арлин. Желали этой счастливице карьерных успехов, желали, чтобы бизнес процветал, желали выгодной партии. Многие из них даже имени ее не знали, глупо улыбались, называя Джоан именинницей или мисс Арлин, некоторые пожимали руку вовсе не ей, а ее отцу, а некоторые так похабно пытались прикоснуться, что Кевин начал закипать. Ему, раз за разом, приходилось кидать яростные взгляды на этих наглых "ухажеров", что он окончательно перестал понимать какого черта все эти люди, вообще сюда приперлись.
Хоть кто-то из них близок ей? Хоть кому-то есть дело до самой Джоан?
– Джо! – в дверях показался Роб, и внимание Кевина перенеслось на молокососа в модном бежевом костюмчике. Весь в облипочку, весь в полосочку. Штанишки укороченные.