- Юля забыла дома телефон, блин. Её по скорой увозили, и она в спешке свой телефон оставила дома.
- А что случилось? – Озадаченно спрашиваю я.
- Да всё в порядке, она в роддом поехала. – Закрываю трубку рукой и говорю её мамке и бабушке. – Рожает.
- Как?! Уже?! – вижу, как округляюсь глаза у мамы. – Всё, ба, я поехала. Нужно только вещи собрать. – Смотрит на меня. – Какой роддом, номер?
- А какой номер роддома? – спрашиваю я в трубку.
- Да у нас один роддом, - Юлькина мамка слышит ответ и говорит:
- Ты же на машине, подкинешь?
- Ага, - говорю и, не прощаясь, бросаю трубку. – Поехали.
- Дай мне десять минут, чтобы собраться, я же в огороде работала, вся грязная, ну как я поеду в таком виде? - И забегает в дом.
А я остаюсь на улице рядом с Юлькиной бабушкой, которая всё так же дрожащими руками продолжает что-то колупать в той земле.
- Бабушка, давайте я вам помогу, - мягко беру лопату из её рук. – Присядьте пока.
Делаю тычок в землю и переворачиваю, разрубаю крупные грудки остриём лопаты. И снова копаю. Пока есть десять минут я успею здесь всё перекопать, но надо поторопиться.
А бабушка садится на лавочку, сидит и улыбается мне своей беззубкой улыбкой, доброй-доброй. Потом берёт упаковку рафаэлок:
- Шо за конфеты, надо попробувать, - открывает и кусает. – М-м-м, яки вкусни. То можэ луччэ Юльки отвэзы. Хай и вона попробуе.
- Она уже пробовала, - отвечаю я, а сам не отвлекаюсь, перекапываю огород и поглядываю в сторону двери. Когда та открывается, я уже заканчиваю, делаю последние пару копок лопатой и разбиваю грудки.
- Всё вроде, - говорю, распрямляя спину. Хорошая тренировка!
- Ой, спасибо, ой помоглы, - говорит бабушка и на дочку смотрит. – Гарный в тэбэ зять, крэпкый такый. И конфеты вкусни.
- Поехали, - говорит Юлькина мамка и тащит за собой сумку.
Я ловко выхватываю сумку из её рук и забрасываю в машину, в багажник.
- До свидания, - говорю я бабушке. А старушка сидит и смотрит нам вслед, смахивает слезу ладошкой и крестит нас на дорожку.
========== Глава 52 ==========
Мы запрыгиваем в мою тачку и я прогазовываю, а Юлькина мамка вводит адрес в своём телефоне. Сейчас бабушки такие продвинутые стали, хотя она ещё довольно молодая женщина, как для бабушки. Смотрю на неё и понимаю, сегодня она уже точно станет бабушкой, только не старушкой.
Вылетаю на трассу и топлю педаль в пол, включаю радио, чтобы в тишине не ехать, я же вижу, как она волнуется, я и сам на взводе. Конечно, если бы моя дочь рожала я бы и не так волновался. Почему-то я представил себе этот момент, и мне стало дурно. Это же теперь мне за неё постоянно волноваться придётся, сидеть над ней сутками напролёт, бояться, что с ней что-то случиться. Окружающий мир так опасен, а я не смогу уберечь её от всего. Это главная причина, почему я не хотел детей. Не хочу постоянно за кого-то переживать.
- А чего вы с Юлькой разбежались? – спрашивает вдруг она.
- А она вам не рассказала?
- Рассказывала.
- Ну, вот потому, - говорю и пожимаю плечами.
- Ой дурак, она же отходчивая, позвонил бы через недельку. Она так ждала.
- Что правда ждала?
- Ага, - кивает мамка. – Так и говорит: постоянно думаю о нём, а он всё не звонит и не звонит. А ещё она из-за тебя по ночам плакала.
- Да прям-таки, откуда вы знаете, - улыбаюсь я.
- Я знаю свою дочь, и знаю, когда и из-за кого она плачет. Говорила мне, что сама хочет тебя набрать, но не может. Девочки не должны звонить первыми.
- Я не в России был, - вздыхаю я. – Решил в работу уйти. Но вот меня в Москву вызвали по работе.
- Она и про работу твою говорила.
- Да я уже на другую перевёлся.
- Тоже людей стрелять?
- Нет, - смеюсь я, и она вместе со мной смеётся. – Теперь я штабная крыса. В Москве буду жить в своей квартире.
- А квартира-то большая?
- Не знаю, ещё не смотрел. Думаю метров сто, может двести.
- Двести метров? Что можно делать на двух ста метрах? Это же Юльке целый день убирать такую, - возмущается мамка.
- Вы будете приезжать, помогать, - смотрю я на неё.
А она такая смотрит на меня печальным взглядом:
- Не надо было вам разбегаться, ей последние месяцы так трудно было одной. Ноги отекают, поясница болит. Это пузо огромное. И даже пожаловаться некому.
А я слушаю и умиляюсь. Юлечка моя, как же я сильно тебя люблю.
- Никогда не видел Юльку с пузом, - улыбаюсь я и смахиваю слезинку, что случайно выступила на глазах.
- Увидишь ещё, - кивает мамка.
- Так если она родит, пока мы доедем, то уже не будет пуза.
- Ещё детей заведёте. Троих как минимум. Я же теперь бабушкой стану, мне же надо будет кого-то нянчить.
- Заведём, - шёпотом говорю я.
- Не слышу, громче скажи.
- Обязательно заведём! – говорю я громче.
- Гляди, ты мне слово офицера дал.
- Я? Слово офицера… ладно проехали, считайте, что дал. Если только ваша Юлечка троих выносит.
- Куда она денется, я с ней воспитательную работу проведу. Скажу: вот гляди, какого мужика я тебе привезла, а теперь плодитесь и размножайтесь, - смеётся мамка. Но быстр замолкает. Волнуется, единственная дочь рожает, тут не до смеха.
Мы долетаем до больницы и заходим на ресепшен.
- Юля Саваш, Юля Саваш, - в десятый раз повторяет мамка, но медсестра не находит её в списке.
- Юля Зотова, - говорю я, - смотрю на мамку и объясняю ей. – По паспорту она уже давно Зотова.
- Как Зотова? – удивляется мать.
- Есть Зотова, девятая палата. – Сообщает нам медсестра.
- С каких это пор она Зотова?
- С тех пор ка мы расписались, - говорю.
- Так вы были расписаны всё это время?
- Ну да, а вы что в паспорт не посмотрели?
- А зачем мне к ней в паспорт заглядывать, у меня и в мыслях такого не было.
- Прошу прощения, - отвлекает нас медсестра. – Кем вы приходитесь роженице?
- Я мать, а это её муж, они давно расписаны, как оказывается, - говорит Юлькина мамка.
- Но пройти может только один, извините, но у нас такие правила, ничего не могу поделать. Решайте, кто идёт, - смотрит на нас медсестра.
- Идите вы, я тут подожду, - говорю я.
- С ума сошёл, а если ты сбежишь? Кроме того она тебя рада будет видеть, куда больше чем меня, - улыбается она. – Заодно и помиритесь. А я тут внизу посижу. Чуть что, сразу звони мне на телефон.
- Окей, - говорю я.
Забегаю в аптечный кисок и покупаю костюм из прозрачной синей марли. Там костюмы такие продаются, чтобы инфекцию не занести и вообще не мусорить. Роддом, как-никак. Одеваюсь в него с ног до головы и захожу в лиф. Пока лифт поднимается на нужный этаж, я думаю над тем, что ей скажу? Честно говоря, я никогда на родах не был, наверно надо было заранее выпить для храбрости.
Лифт останавливается, и я выхожу на нужном этаже. Здесь тихо-тихо и чисто-чисто, на стенах какие-то рисунки успокаивающие: зверята и растения из советских мультиков. Прохожу по коридору и вижу одинокий стол медсестры.
- Здравствуйте, - подхожу я к ней. – Мне нужно к Юле… Зотовой.
- Т-ч-ч-ч, - говорит она, - не шумите.
И тут я слышу чей-то протяжный стон. Голос вроде Юлькин, а вроде и не Юлькин, какой-то он нечеловеческий.
- Юлия Зотова в девятом, это прямо и налево.
- Спасибо, - киваю я и направляюсь к двери.
Стучу негромко.
- Да, да, - голос Юлечки, как же я обожаю её голос. Вытираю лицо ладошкой, убираю респираторную маску от костюма, аккуратно отрываю дверь и захожу в комнату.
Поднимаю глаза и смотрю на неё. Юлька совсем не изменилась, от неё, как прежде струится яркий свет. Только теперь она в каком-то дурацком свитере и колготках на голое тело, с огромным пузом. А сидит она почему-то, на надувном резиновом шаре. Девушка на шаре.
- Ты-ы-ы-ы? – не знаю чего в её голосе больше, радости или удивления.
- Ага, - киваю я.
- Я так ждала тебя, так ждала, я знала, что ты придёшь, - на глазах у неё выступают слёзы.
- Прости меня.
- Это ты меня прости, я так люблю тебя, думала, что смогу без тебя, но я не могу, а-а-а-а! – внезапно начинает кричать она и глубоко дышит. А я пугаюсь, не понимая до конца, что случилось. Я похожу к ней и беру её за руку.