Морда Каллик вдруг стала расплываться перед глазами Лусы. Когда она снова открыла глаза, ее друзья по-прежнему были рядом, но она поняла, что проспала довольно долго. Дождь прекратился, и в пещере стало темнее.
Каллик протянула Лусе кусок влажного мха, та с жадностью напилась. Рот у нее пересох, как кора.
— Ты так нас напугала! — вздохнула Каллик. — Я так рада, что ты проснулась.
Токло молча смотрел на нее.
— Где мы? — спросила Луса. Последнее, что она помнила, было бегство от плосколицых по берегу Большой реки.
Токло и Каллик переглянулись.
— Мы на Дымной горе, — осторожно сказала Каллик. — Оставаться возле реки невозможно, там повсюду плосколицые. Пришлось уйти сюда.
Луса поежилась, от чего ее накрыло новой волной боли, и она тоненько заскулила. Все трое друзей встревоженно уставились на нее.
— Ничего, — выдавила Луса, стараясь держаться молодцом. — Все хорошо.
На самом деле ей еще никогда в жизни не было так плохо. Боль была такая, что она едва могла дышать, не воя в голос. Как же она пойдет дальше?
— Мы передохнем тут до тех пор, пока ты не поправишься, — пробурчал Токло и поскреб лапой нос, избегая смотреть Лусе в глаза. — Я рад, что ты в порядке. Идем охотиться, Каллик, — бросил он и побрел к выходу.
— Токло думал, что ты умрешь, — быстро прошептала Каллик Лусе. — Он тащил тебя на себе от самой реки.
— П-правда? — прошептала Луса, и Уджурак серьезно кивнул.
— Каллик! — грозно позвал Токло.
— Бегу! — отозвалась она и прибавила, обращаясь к Лусе: — Мы скоро вернемся, и не с пустыми лапами! Надеюсь, — повернувшись, она бегом бросилась за Токло.
— Отдохни, — сказал Уджурак. — Тебе нужно набраться сил.
— Чтобы спасти дикий мир? — пошутила Луса, но когда Уджурак спокойно кивнул и отошел, ей стало не до веселья.
От чего она должна спасать дикий мир? К счастью, она была слишком слаба, чтобы задавать вопросы. Мутная пелена вновь закачалась перед глазами Лусы, голова ее отяжелела, веки закрылись, и она уснула. Сон ее был тревожным и неглубоким; несколько раз она просыпалась в сумраке пещеры, дрожа от страха и растерянности. Странные картины преследовали ее во сне — реки без рыбы, умирающие от голода медведи, сожженные леса и поваленные деревья, черная вода, от которой гибнут птицы. «Спасти дикий мир!» Легко сказать. Она не смогла даже убежать от плосколицых! Что может маленькая черная медведица против такой силы?
ГЛАВА XIV
ТОКЛО
На следующее утро Токло лежал возле Лусы и ждал, когда она откроет глаза.
— Хватит злиться на меня, старый ворчун, — слабо улыбнулась она.
— Я не злился! — буркнул Токло.
— Ах да, я забыла, — поддразнила его Луса. — Это твое обычное выражение.
— Именно, — проворчал он. — Я просто проверял, не умерла ли ты во сне.
— И не думала, — ответила Луса и, поморщившись, села. — Вам всем очень не повезло. Вы все-таки спасли мне жизнь.
— Ну что ж, это не так уж плохо, — вздохнул Токло и поскреб когтями по полу. — Даже здорово.
— Да ты что? — засмеялась Луса. — Я просто счастлива, что ты тоже так думаешь. — Он смущенно посмотрел на нее, и Луса совсем развеселилась. — Да я же шучу, Токло! На самом деле просто не знаю, как вас всех благодарить, особенно тебя. Спасибо, что не бросили меня и сидите со мной в этой пещере. Представляю, как вам это все надоело!
— Мы не собирались тебя бросать, — смущенно ответил Токло.
Когда Каллик вернулась с охоты с белкой, Луса поделила свой кусок дичи с Токло. Этой ночью она придвинулась к нему поближе и крепко прижалась к его теплому косматому боку.
И тогда Токло впервые за последний месяц почувствовал, что его сердце встало на место. Все его тревоги будто лапой сняло, и он уснул спокойным сном, без сновидений.
Дождь уныло моросил над горами, когда на следующее утро Каллик и Токло вышли из пещеры и двинулись вверх вдоль ручья. Токло надеялся, что повыше они смогут найти кусты, а может быть, даже деревья, где можно как следует поохотиться. Внизу дичи почти не было, но, может быть, ее распугали плосколицые?
Шкура у него снова чесалась от тревоги за Лусу. Во время первой ночевки в пещере ему снились жуткие сны, в которых Тоби и Луса умирали поочередно. Их духи уплывали по реке, навсегда исчезая из его жизни. Проснувшись, Токло уже не верил в то, что Луса выживет. С этого утра он начал выстраивать вокруг себя плотную скорлупу равнодушия, готовя себя к ее смерти. Но когда Луса вдруг пришла в себя, Токло понял, что на самом деле ему совсем не все равно.
Какое-то время они шли молча, избегая говорить о струйках серого дыма, зловеще курившихся над скалами. Вскоре путь им пересек маленький ручеек, ответвлявшийся от более крупного потока, и Токло торопливо потянул носом, выискивая запахи дичи. Едкий дым забивал все запахи, однако ему показалось, будто ветерок доносит едва уловимый аромат мокрой шерсти.
— Пойдем туда, — сказал он, кивая на ручеек. Все так же молча они зашагали по каменистой равнине к тому месту, где ручеек исчезал в расщелине между двумя скалами.
— Слушай, — сказала Каллик, осторожно переступая по плоским камням. — Как ты думаешь, мы увидим огромного мягколапого?
— Высотой в семь деревьев? — насмешливо фыркнул Токло.
— Но ведь другие истории Квопика оказались правдой, — пробормотала Каллик, с опаской глядя на скрытую туманом вершину горы. — И про этот дым он тоже нам говорил. Помнишь? Он сказал, что это дым от костров, на которых мягколапый поджаривает медведей. Если видишь дым — значит, он снова вышел на охоту. Что если это тоже правда, Токло? Вдруг в этих горах и в самом деле живет зло?
Токло посмотрел на каменистые пики, пронзавшие серое небо над их головами. Дождь прекратился, но серые тучи все еще низко висели над землей, скрывая солнце.
— Меня глупыми сказками не напугаешь, — проворчал Токло. — Я думаю, что здесь нас ждут такие же опасности, что и раньше.
Он пошевелил носом. Запах гари усилился, хотя никакого огня не было видно. Токло изо всех сил вгляделся в туман, пытаясь различить отсветы пламени. Вскоре глаза у него защипало, и он понял, что, чем глубже они заходят в расселину между скалами, тем гуще становится дым.
Через несколько шагов Каллик начала кашлять и тереть лапами глаза, оставляя черные полосы на белой морде. Посмотрев вниз, Токло увидел, что они идут по совершенно черной земле.
— Ой! — взвыла Каллик, тряся головой и моргая. — Глаза болят!
— Стой, вымой лапы! — велел Токло, подталкивая ее к ручью. Даже в чистой воде виднелись кусочки черного пепла, уносимые быстрым течением. Каллик подержала лапы под водой, пока они снова не побелели, а потом вытерла морду.
— Откуда идет этот дым? — спросила она, откашливаясь.
Токло всмотрелся в густой туман. Глаза у него щипало, и он постоянно морщился, пытаясь спастись от дыма. Стена дыма и тумана была настолько плотной, что он едва мог различить очертания каменных стен по обеим сторонам ущелья.
Потом он заметил какой-то свет у подножия утеса справа. Наклонив голову, он вытянул шею и подошел ближе, чтобы получше рассмотреть это чудо. Камни под скалой оказались неожиданно теплыми.
— Что там? — испуганно вскрикнула Каллик. — Токло, не уходи далеко!
Под утесом оказалась неглубокая трещина. Заглянув в нее, Токло увидел очертания камней в сердце горы, причем некоторые из этих камней светились ярким оранжевым сиянием!
Горела сама гора! Но она горела изнутри, а не снаружи. Токло испуганно попятился. Разве бывает огонь без пламени? Все это было очень странно, и Токло не мог решить, что теперь делать — убегать или все-таки остаться.
— Давай вернемся, — взмолилась Каллик. — Мне все это не нравится. Что если это огромный мягколапый охотится на нас?
— Нам нужна еда, — твердо ответил Токло. — Для Лусы.