— Зачем? Что тебе там понадобилось?
— А как ты думать? Брать опий.
— Для кого?
— Мой хозяин. Он большой торговец опий, иметь много «резвый краб», много работник. Мы все один большой семья, а он наш Старший брат. Мы зовем его Брат Лу. Он из Кантона, но много ездить, даже в Лондон. Долго там жить, потом возвращаться и затевать дело в Макао. Много, как я, на него работать, такой ему годиться.
— Что значит — такой?
— Цзап-цзюн-цзай, полукровка. На Жемчужной реке, в Макао, Вампоа, Гуанчжоу, такой много. В любом порту, где можно купить женщину, полно ублюдков, кого надуло западным ветром. Им тоже надо есть и жить. Брат Лу давать нам работа, хорошо относиться. И впрямь быть мне старший брат. Но потом случись беда. И я бежать из Кантона. Обратно нельзя.
— Что произошло?
— Брат Лу иметь женщина. Не жена, а… как сказать?
— Наложница?
— Да. Наложница. Очень красивый. Звать Аделина.
— Европейка?
— Нет. Ее тоже ветром надуло. Она как я: наполовину китаянка, наполовину ачха.
— Кто это — ачха?
— В Кантоне так называть ваш народ. Все индусы — ачха.
— Это слово означает «добро», «благополучие».
А-Фатт рассмеялся:
— В кантонском диалекте смысл обратный — «плохой человек». Выходит, для меня ты хороший, для других — плохой.
Нил тоже засмеялся:
— Значит, твоя Адели наполовину хорошая? Откуда она родом?
— Мать ее из Гоа, но жить в Макао. Отец — кантонский китаец. Адели очень красивый и любить курить опий. Когда Брат Лу уезжать, мне приказ смотреть за Адели. Иногда она просить подымить вдвоем. Она и я наполовину ачха, но никогда не видеть Индия. Мы говорим об Индии, о матери Адели и моем отце. А потом…
— Вы стали любовниками?
— Да. Мы оба динь-динь-дак-дак. Обезумели.
— И хозяин узнал?
А-Фатт кивнул.
— Что он сделал?
— Как ты думаешь? — А-Фатт пожал плечами. — Страна иметь законы, семья — правила. Я понимать, что Брат Лу захочет меня убить, и потому я прятаться у матери. Потом я узнавать, что приходить один из семьи, и я бежать прочь. В Макао я притворяться, будто христианин. Прятаться в семинарии. Меня отправлять в Серампор, Бенгалия.
— А что Адели?
А-Фатт посмотрел на Нила и палочкой хаси показал на мутные воды реки.
— Она покончила с собой?
А-Фатт чуть заметно кивнул.
— Но все это в прошлом, — сказал Нил. — Ты не думаешь вернуться в Кантон?
— Нет. Нельзя, хоть там мать. Брат Лу иметь глаза повсюду. Нельзя.
— А что отец? Почему не повидаешься с ним?
— Нет! — А-Фатт грохнул плошкой о стол. — Не желать его видеть.
— Почему?
— Последний наша встреча я просить взять меня в Индия. Хотеть уехать. Прочь из Китай, долой из Кантон. Я понимать: если останусь, беда мне и Адели. Брат Лу узнать и делать с нами что угодно. И вот прихожу к отцу. Прошусь на «Анахиту», в Индию. Он говорить: нет, Фредди, невозможно. Никак. Я делаться злой. Как черт. Больше никогда не видеть отца.
Вопреки ярости, звучавшей в голосе друга, Нил чувствовал, что А-Фатта тянет на корабль, как магнитом, и тянет все сильнее.
— Послушай, что бы ни было между тобой и отцом, все это осталось в прошлом. Возможно, он стал другим. Не хочешь узнать, сейчас он на корабле или нет?
— Я и так знаю, — сказал А-Фатт. — Он там.
— Как ты узнал?
— Видишь флаг с колоннами? Его поднимают, лишь когда отец на борту.
— Так, может, послать ему весточку?
— Нет! — А-Фатт будто выплюнул отказ. — Не желаю!
Обычно он не проявлял своих чувств, но сейчас лицо его и вовсе превратилось в застывшую маску. Правда, уже через секунду он выпрямился, тряхнул головой и залпом опорожнил плошку.
— Что-то я разговорился. Хватит болтать. Пора спать.
— Где?
— Здесь, в лодке. Хозяйка позволять нам заночевать.
4
Отправляясь с Маврикия в южный Китай, Хорек выбрал кратчайший путь, пролегавший через Яву; остановка для пополнения запасов провизии предполагалась в порту Ангер, откуда был виден вечно дымящий конус Кракатау на другой стороне Зондского пролива.
Когда на бриге прозвучала команда «поднять паруса», «Ибис» по-прежнему стоял на якоре. Покидая гавань, «Редрут» прошел в паре сотен ярдов от шхуны с оголенными мачтами, на палубе которой не было ни души. По сравнению с высокими парусниками, стоявшими рядом, она выглядела совсем крохой, и казалось удивительным, что такое маленькое судно сыграло столь большую роль в жизни многих людей. Ветер надул паруса брига и погнал его вперед, а Полетт все не могла оторвать глаз от «Ибиса». Хорьку пришлось напомнить, что ее ждет работа: