Святослав Логинов
Дымный конус
Определять день недели по виду конуса умели даже малые дети, а сколько часов остаётся до сброса макушки, не мог с точностью сказать никто, хотя именно это было самым важным умением. Конуса, числом шесть штук, курились в вышине, ветер сносил белую ядкую пыль, и чем ближе ко вторнику, тем больше пыли нарастало на конусе, отрава осыпалась вниз или оседала на склонах пушистой шапкой. Попробуй, сунься туда в понедельник, да хоть бы и во вторник за полчаса до сброса, скорей всего, никто и останков не найдёт от неудачливого добытчика. В среду на конус можно безопасно лазать, как на всякую простую гору, да что в том толку, если в среду на конусе ничего нет.
Рест был, пожалуй, самым опытным старателем. Он поднимался на второй конус, на остальные не обращая внимания, словно их и в природе нет. Среди старателей так и считалось: второй конус принадлежит Ресту. Конус этот не самый большой, но самый добычливый. Хотя, скорей всего, добычливым был Рест. А конус принадлежать никому не может. Будь ты вообще никто, пришлый человечишко, но явился и лезь на самую верхушку, а мы поглядим, сильно ли ты обогатишься. Обычно такие любители с конуса попросту не возвращались.
Кроме шести конусов в долине имелся ещё дымный провал. Ядкая пыль курилась там постоянно, но сбросов не бывало. Какие сбросы, если нет склона? Рассказывают, будто в глубокой древности конусов было семь, по числу дней недели, но потом один конус обрушился и образовался провал. С каждый годом ядкости там становилось меньше, но пока ещё хватало. Старики строго возбраняли соваться в провал — по неопытности сожжёшь грудь: куда ты после этого годен? — но мальчишки в провал шастали и врали, будто что-то находили. Жаль, добычи их никто не видал.
Шатущие люди, мечтающие о даровом богатстве, объявлялись в долине конусов с редкостным постоянством. По вторникам лазать на конус они не решались, в иные дни их, случалось, били, чтобы не портили вершину, не вызывали преждевременные обвалы. Зато среда был самый их день. Пришлые ползали по скалам, срывались, гибли или возвращались пустыми, но чрезвычайно довольными собой. Как ещё возвращаться, если не пустыми? — за Рестом и другими профессионалами ничего не сыщешь.
Хаживали шатущие и в дымный провал. Их никто не останавливал, чать не дети, должны понимать. В провале приезжие тоже гибли, но редко. Обычно возвращались, провонявшие ядучей пылью, приносили серебристые пластины, схожие с кристаллами бральота. Хвастали находками, полагая их истинным бральотом. Скупщики мудро улыбались, черкали по пластинкам пробным камнем, после чего блеск осыпался, обнажая подлинную природу горной породы.
Говорили, что где-то есть мастера, которые режут из поддельного бральота украшения и другие безделки. Народ в такие сказки не верил. Во-первых, подделка недолговечна, скоро осыплется, во-вторых, носить фальшивки вредно. Одно дело, дышать ядучестью ради работы, совсем иное — ради красоты.
Очередной путешественник ничем от других не отличался. На вид ему можно было дать лет двадцать, а по ухваткам судя, все восемьдесят. Остановился на постоялом дворе в районе лавочников, где ветер посвежей, не с конусов, а с дальних гор. На другой день, упаковавшись в наряд чумного врача, отправился обозревать конусы. Вторник в этот день был у пятого конуса, старатели, там промышлявшие, смотрели недобро, побаивались, что чужак сунется в их работу. Однако обошлось. Чужак во всей экипировке, побродил у подножия конуса, встретив возвращающихся старателей, попросил показать свеженайденные бральоты, а услыхав отказ, — не обиделся.
На следующий день, когда вторник наступил у шестого конуса, любопытствующий гость и вовсе полез в дымную яму, где по такому времени было нехорошо. Что он там искал — неведомо. Фальшивых пластин не принёс, разве пару штук на поиграние. Вернувшись, долго мылся в одном из окраинных фонтанов. На площадь, где люди берут питьевую воду, не полез. Мальчишки, караулившие неумеху за стенами, всячески намывали сначала путешественника в чумном одеянии, потом снятый наряд отдельно, за что получили горстку мелких монет.
Сами мальчишки в яму забирались, пока не потеряли интерес к вредному развлечению, причём, спускались туда безо всяких защитных одеяний, а потом купались в фонтане, стараясь получше отмыться. Поленишься вымыться, как следует, учуят родители тонкую вонь ядучести, битая задница долго будет помнить запретный поход.
Когда наступил вторник для второго конуса, чужак, заранее предупреждённый припёрся на восходную площадку. Стоял, портя настроение старателям, смотрел ввысь, но, ни к кому не подошёл, ни о чём не просил. В такую минуту сунешься некстати, то и по сусалам можно ненароком получить.