— Не боюсь, хотя и не слышал.
Рест ждал вопроса о сказочном старателе, но Уконти, видимо, понимал, что время поджимает, и на разговор не клюнул. Тогда Рест начал рассказывать сам.
— Видишь, дымка над вершиной? Возможно, это остатки сегодняшней шапки, пыль от неё может стоять целые сутки. Я если это свежая ядкость, та, в которой образуются бральоты? Никто точно не знает, но говорят, что человек, попавший в это облако, насквозь прорастает кристаллами, превращаясь в драгоценную статую. Только, в отличие от обычных бральотов, эта статуя заразна, так что нашедший её, сам становится бральотовым старателем.
— Вы верите в эти сказки?
— На вершине мне прежде ничего подобного не встречалось, но, когда идёшь в места, где не только ты, но и вообще никто не бывал, лучше верить в сказки и быть готовым с ними встретиться, чем вляпаться в сказку, как дурак в дымную яму.
— Хорошо, будем опасаться бральотового старателя. Но ведь идти нам всё равно надо.
— Как договаривались. Но как только достигнем вершины и увидим, что там находится, сразу разворачиваемся и спускаемся с конуса.
— Сначала надо узнать, что там находится, и уже потом решать, что делать.
Рест внутренне чертыхнулся, перехватил поудобней палку и пошёл к зубцам, венчающим конус.
Через пять минут открылась цель их путешествия.
— Кратер! — восторженно выдохнул Уконти.
— Провал, — заключил Рест.
Отверстие, открывшееся их глазам, не напоминало ни кратер, ни провал. Скорей, это была шахта или туннель, уходящий вертикально вниз. Идеально ровные стенки, какие, конечно, встречаются в природе, но чрезвычайно редко.
Уконти скинул с плеч объёмный мешок, который он, надрываясь, тащил всю дорогу, извлёк на свет моток верёвки, несколько клиньев, ещё что-то.
— Ты, что, собираешься лезть в эту дыру?
— Непременно.
— Ты с ума сошёл? Сминуты на минуту оттуда хлынет ядкость. Никто даже не знает, какова она: это туман или пыль. За неделю она улежится и станет плотной. Но уже сейчас выжить там нет ни единого шанса. Никакая самая новомодная маска не спасёт. Сейчас надо быстро-быстро уносить ноги, а то, как бы в бральотовых старателей не обратиться.
— Не обратимся. Я посылал наблюдателей, и они засекали время от схода лавины до появления первых, по настоящему густых клубов ядовитости. У нас ещё, по крайней мере, два часа.
Действительно, последнее время вокруг конусов толклись какие-то приезжие, наблюдали сход лавин в зрительные трубы, обсуждали что-то чуть не до драки. Но, поскольку наверх лезть не пытались, то на них и внимания особого не обращали. А вот, поди ж ты, оказывается, высмотрели соглядатаи чего не надо.
— Всё одно, — сказал Рест. — Поглядел на ямину — и хватит. Я тебя на верную смерть вести не подряжался.
— Но нельзя же, стоя на границе открытия, развернуться и уйти!
— Можно. Более того, нужно. Сейчас ты расскажешь людям, что обнаружил на вершине конуса. А если ты сгинешь в этой дыре, то никто никогда не узнает, что там случилось, и весь подвиг сгинет вместе с тобой.
— А вы? Вы-то вернётесь в долину и расскажете, что видели на вершине.
— Вот ещё!.. — Рест фыркнул, как только можно фыркнуть сквозь маску. — Я не собираюсь прославлять идиотов, жертвующих собой ради никому не нужных открытий. Когда ты сгинешь в этой дыре, я расскажу людям, что до вершины мы не дошли, тебя снесло потоком ядкости, и как я ни старался, я не сумел найти тела. Мне поверят, и ещё долго никто не узнает, что тут находится.
— Зачем это вам?
— Ради спокойствия. Я не хочу, чтобы на вершину каждую неделю карабкался очередной самоубийца.
— Что же, логично. Но и я не могу остановиться, столкнувшись с неведомым. Значит, мне судьба погибнуть в безвестности. Надеюсь, когда я начну спускаться, ты не станешь перерезать верёвку.
— Успокойся, у меня нет ножа.
Тонкий шнур с грузом пошёл вглубь провала.
— Там не так и глубоко, — заметил Уконти. — Вполне можно спуститься.
— Спуститься всегда можно. Главное — выбраться наружу.
Уконти вытянул бечёвку, навязал на неё рюкзак, по-прежнему изрядно тяжёлый, отправил его в провал. Работал быстро и уверенно, сразу можно было видеть, что немало тренировался в горах, где, конечно, нет ядовитых выбросов, но полно обрывов, куда более опасных, чем склоны конуса. Ладные его движения невольно импонировали Ресту, но он по-прежнему считал, что напарник идёт на самоубийство.
— До встречи, — произнёс Уконти. — Вернусь, расскажу, что там есть.
Рест промолчал. Желать удачи он не мог и не хотел, а пророчить гибель… он уже сказал своё мнение, так зачем повторяться?