— Я — да. А все остальные? Рано или поздно, мешок бральотов собьёт цены, и старатели пойдут по миру. Кстати, откуда ты взял этот кристалл, где собрался нагрести два мешка драгоценностей? На чашу нам не подняться, надо строить лестницу, а времени на это нет. Так откуда камушек?
— Из третьего конуса. Туда есть проход. Если мне не изменяет интуиция, проходы связывают все шесть конусов.
— И что в третьем? Вторник у него должен быть завтра, но я видел, лавина сошла только что.
— Правда? Я даже не ожидал, что так отлично получится.
— Что ты там натворил? — рявкнул Рест.
— Свалил чашу, — с обезоруживающей улыбкой ответил Уконти.
— Как можно свалить такую громаду?
— Взорвал одну из опор, и весь реактор повалился набок. Чаша треснула, трубы и рельсы, по которым тележки ездят, вниз повалились. Я уж думал, мне живым не быть, ядовитостью удушит, но её всю как вышвырнуло наверх. Представляю, что на верхушке конуса творилось. Сам же говоришь, лавина сошла прежде времени.
Уконти говорил, захлёбываясь радостью, словно что хорошее сделал.
Старатель, отправляющийся на вершину конуса, не должен давать волю чувствам. Даже, когда мир рушится, словно ядучая лавина, надо оставаться спокойным и сначала думать и лишь потом действовать. В крайнем случае, думать и действовать следует одновременно.
— Как ты мог взорвать опору? Для этого нужно несколько пудов пороха и оболочка бомбы, иначе порох безвредно фукнет, а взрыва не получится.
— Есть другие взрывчатые вещества, о которых вы не знаете. Жизнь за пределами долины конусов не стоит на месте. Я взорвал опору совершенно иным зарядом, который вдесятеро мощней чёрного пороха.
— Зачем? — с трудом сдерживаясь, спросил Рест. — Ты оставил без заработков не только старателей третьего конуса, но и всех жителей долины. Бральоты — наше единственное богатство. Если разболтать, что ты здесь увидел и сделал, разорены будут не только старатели, но и ювелиры, владельцы гостиниц и таверн, и даже крестьяне, потому что некому будет покупать их хлеб. За пятьсот верст на рынок не поедешь, а здесь наступит всеобщая нищета.
— Я вижу, вы способны думать не только о себе, но и о людях вообще. Это признак мудрости. В таком случае, не скажете ли вы, сколько вам лет?
— Причём здесь возраст? Мне двадцать три. И как, это что-нибудь меняет?
— Меняет, — ответил Уконти и надолго замолк.
Проход к основанию третьего конуса оказался широк, так что по нему можно было ездить в повозке. А вот света в соседнем зале не было. Уконти включил фонарь, дающий сильный луч. Прежде Рест таких не видел. Хотя, городские привозят много диковин.
— У меня электрический фонарь, — пояснил Уконти, — их стали делать совсем недавно. Здешний свет, по всему судя, тоже электрический. Вы прежде встречались с таким?
— Сам не встречался, но слышал. Туристы любят похвастаться новинками. А у меня дома масляная лампа, и свет она даёт ничуть не хуже.
— Это я понимаю. Не понимаю другого. Ни одна электрическая лампа не может светить тысячу лет без перерыва. Она попросту перегорит. А здешние светят, и в третьем конусе свет погас, только когда падающая чаша оборвала провода, подводящие электричество. Хотелось бы знать, кто, когда и чего ради, создавал этот адский завод? Мы и сейчас не умеем ничего подобного, а они делали это тысячу лет назад.
— Почему тысячу?
— Потому что легендам, в которых упоминаются конусы, больше тысячи лет.
— Конусы были всегда.
— И, по-вашему, всегда тележки ездили над чашей, и в них грузились бральоты, настоящие, а не та мелочёвка, что вы собираете на склонах… Нет уж, это сделано искусственно, не знаю, людьми или древними гигантами. А теперь производство заброшено и никому не нужно. Я, своим взрывом только ускорил агонию.
Широкий проход кончился, Рест и Уконти вошли в зал, располагавшийся под третьим конусом. Фонарь не мог осветить его весь, но и то, что Рест увидел, поразило его в самое сердце. Гигантский котёл, в котором варились бральоты, расколотый лежал на боку. Драгоценные кристаллы толстым слоем покрывали пол. Их было больше, чем сумели добыть люди за все годы старательской работы. Балки, по которым бегали вагонетки, погнулись, а тележки попадали вниз, довершив разгром.
— Да-а… — мрачно протянул Рест. — Это не починить.
На россыпи драгоценных камней он, кажется, не обратил внимания.
— Полагаете, это следовало бы чинить? Я думаю, нам надо подвезти побольше аммонала и в ближайшие недели взорвать остальные конуса.
— Ты не много на себя берёшь? — пресловутое спокойствие оставило Реста. — Тебе мало этих камней? Хочется ещё? Но ведь они ничего не будут стоить…