Девчонки оказались способными пивоварами и дружно взялись за дело. Начальство рассчитало все правильно: из Певека перестали уезжать нужные специалисты, пиво оказалось тем самым средством, которое было способно удержать человека на Севере. Поверить в это, конечно, трудно, но это было так — пиво держало людей в Певеке.
На севере Сахалина есть, например, небольшой нефтяной городишко Оха. Нефтяники — народ широкий, романтичный, со своими вкусами и причудами, со своими заморочками и правдой. Денег у них всегда было много — карманы, правда, от купюр не рвались, но в дни получек, случалось, трещали по швам… Чтобы попить пива, которого в Охе не было, нефтяники забирались в самолет и летели прямым рейсом в Хабаровск.
В Хабаровске находился лучший на Дальнем Востоке пивной завод.
Вылетали обычно утром, днем гомонили в каком-нибудь пивном баре на берегу Амура, вечером вновь садились в самолет и в черной прохладной ночи возвращались в родной город, наполненные пивом по самую макушку, да еще в руках держали по три-четыре авоськи, плотно набитые бутылками — пива этого им хватало как минимум на рабочую неделю.
А наступит новое воскресенье — будет новый рейс в Хабаровск и новое наслаждение…
Давно это было. Сейчас же баночное пиво можно купить и тут же оприходовать где угодно, даже в монументальной уборной, построенной около автобусной станции их маленького городка.
Жестяный рупор умолк совсем, в подвешенный на узловатый кусок проволоки старый лемех кто-то ударил железным болтом с навинченной на него гайкой, затем вновь раздалась трель милицейского свистка, — собачий бой начался.
Питбуля на бойцовскую площадку не надо было выталкивать, он, дрожа от нетерпения, выскочил на нее сам, заиграл мускулами — ну, будто хвастливый человек! Вообще-то питбуль знал, чем можно развлечь зрителей и получить за это от хозяина целый таз сахарных костей.
Серый же, наоборот, не понимал, что происходит и чего от него хотят, он продолжал жаться к ногам раздраженного хозяина. А у того от раздражения даже шляпка соскочила на нос и сделалась совсем крохотной, щеки налились бурой краской — кровь подступила, глаза тоже набухли кровью. Он нагнулся, поспешно отстегнул ошейник и, приоткрыв калитку загончика, дал Серому пинка под задницу.
— Пшел!
Но пинок почти не сдвинул Серого с места, хозяин крякнул раздосадованно и, еще больше наливаясь кровью, наградил непокорного пса вторым пинком.
На этот раз Серый оказался на вытоптанной, с клочками засохшей травы арене, обернулся на хозяина с жалобным вопросительным взглядом. Тот отвел глаза в сторону и рявкнул трубно:
— Фас!
Питбуль не растерялся подпрыгнул в воздух и свалился на Серого сверху, будто коршун. Клацнули железные челюсти, вгрызаясь Серому в край груди — питбуль вцепился бы и в глотку, но голова у противника была виновато опущена — Серый никак не мог понять, чего от него хотят.
Если надо положить жизнь за хозяина — он готов, это было ему понятно, к таким обязанностям Серый относился свято, считал их главнейшими, а уж потом — гонять овец по степи, стеречь созревшую шелковицу, носить в зубах продуктовую корзину, когда хозяйка отправляется на рынок купить пару карасей для ухи или астраханских помидоров с зеленью, — а зелень хозяин любил очень, поедал ее, как конфеты, — доставать во время охоты из воды подстреленных уток, подавать в доме тапочки и прочие мелкие обязанности…
Резкая боль пробила его тело насквозь, он рванулся в сторону и с силой ударил питбуля одной лапой по наглой морде. У питбуля лишь зубы клацнули пусто, и он отлетел от Серого — физически противник был сильнее его.
Боль, как ни странно, не разозлила Серого, не заставила кинуться на питбуля, перекусить ему хрящ на глотке, он по-прежнему не понимал, почему должен нападать на сытого мордастого пса, похожего своей фигурой на гигантскую картофелину, обтянутую лоснящейся короткошерстной шкурой.
— Фас! — заорал хозяин на Серого так, что шляпка, будто пустая кастрюлька, подпрыгнула у него на носу и соскочила на землю.
И опять Серый не понял, чего от него требуется, не вмещалась эта бестолковая драка у него в голове — ну, никак не вмещалась, хоть убей!
— Фа-ас! — хозяин просунул ногу в загон-арену и в очередной раз пнул Серого.
У Широкова сами по себе сжались кулаки, он сунул их в карманы брюк, чтобы не чесались, драка — дело паршивое, опускаться офицеру до драки нельзя, даже если он уже не носит погоны.
Питбуль встряхнулся, тяжело взлетел в воздух на целый метр и словно бы с некой невидимой площадки вновь свалился на Серого. Серый чуть посторонился, и Чемпион промахнулся, обиженно взвизгнул и хлобыстнулся о землю грудью. Только селезенка громко екнула внутри. Серый даже зубы не показывал ему, и челюстями не клацал, а оказался в победителях.