– Да: Андерс, что это за мелкие пятнышки грязи на стенах?
– Прошу прощения?
– Ну вот эти вот крохотные грязевые крапинки? Имеют они какое-то отношение к насекомым? Вы же вроде как энтомолог?
Питчфорк, пробуждаясь от дрёмы, задумчиво пригубил бренди.
– Я как-то больше по части комаров.
– О, это смертоносные вредители, – поддержал полковник.
– И скорее по части осушения болот, – продолжал Питчфорк.
– Андерс о тебе очень лестно отзывался. Практически хвастался, – сказал полковник.
– Так ведь парень-то хороший. У него любопытство правильного свойства, – подтвердил Питчфорк.
– С тобой связывался кто-нибудь из нашей группы в Маниле?
– Нет. Если только вы не считаете формой контакта то, что Питчфорк тут, в сущности, живёт.
– Питчфорк не состоит в нашей группе.
– Тогда кто же он?
– Я отравитель, – проговорил Питчфорк.
– Андерс действительно почётный сотрудник корпорации «Дель-Монте». Они очень много вкладывают в искоренение малярии.
– Я специализируюсь на ДДТ и мелиорации заболоченных местностей. Но понятия не имею, что за организмы оставляют эти мелкие грязевые пятнышки.
Полковник Фрэнсис Сэндс запрокинул голову назад и влил полбокала себе в глотку, моргнул, привыкая к темноте, кашлянул и сказал:
– Твой родной папаша – мой родной брат – погиб во время гнусного налёта япошек на Перл-Харбор. И кто же был в ту войну нашим союзником?
– Советы.
– А кто нынче наш враг?
Шкип знал сценарий:
– Советы. А союзники кто? Гнусные япошки.
– А с кем, – вставил Питчфорк, – сражался я в малайских джунглях в пятьдесят первом и пятьдесят втором? Да с теми же самыми китайскими партизанами, которые помогли нам в Бирме в сороковом и сорок первом!
Полковник сказал:
– Мы должны крепко держаться за наши идеалы, пока проносим их через этот лабиринт. Точнее, через эту полосу препятствий. Полосу дьявольски трудных препятствий, которые чинит нам действительность.
– Вот-вот! – вставил Шкип. Он не любил, когда дядя драматизировал очевидные вещи.
– Выживание – основа триумфа, – изрёк Питчфорк.
– Кто придёт первым? – спросил полковник.
– Но в конце, – сказал Питчфорк, – нас ждёт или свобода, или смерть.
Полковник поднял пустой бокал, указывая на Питчфорка:
– На Сороковом километре Андерс семь месяцев кряду обслуживал детекторную радиостанцию. По сей день так мне и не рассказал, где её прятал. Там, в этом лагере, было ведь по меньшей мере с дюжину сучьих япошек, которые день и ночь только над тем и ломали голову, как бы накрыть местонахождение этой шайтан-машины. – «Сороковым километром» называлась железнодорожная станция в Бирме, на которой японцы в 1941 году интернировали их рабочую бригаду. – А вместо плошек для риса были у нас кокосовые скорлупки, – рассказывал полковник. – У каждого – своя кокосовая скорлупка. – Он протянул руку и сжал племяннику запястье.
– Ой-ой-ой, – спохватился Шкип, – неужели мы вас теряем?
Полковник уставился на него:
– А?
Шкип вскочил, чтобы вернуть дядю в реальность:
– Господин полковник, я же правильно понял, что картотека в определённый момент отправляется обратно в Сайгон?
Полковник таращился на него из темноты и чуть подёргивался, мельчайшими движениями выправляя осанку, как бы стараясь удержать голову в равновесии на шее. Видимо, в качестве упражнения на координацию изучил с разных расстояний окурок своей сигары, после чего, кажется, овладел собой и сел прямее.
Сэндс сказал:
– Я всё это время повышал свой уровень французского. Командируйте меня во Вьетнам.
– А как у тебя с вьетнамским?
– Надо бы освежить знания.
– Ты ж ни словечка не знаешь.
– Выучу. Отправьте меня в языковую школу в Калифорнии.
– Никто не хочет в Сайгон.
– Я хочу. Определите меня там в какую-нибудь контору. Буду приглядывать за вашей картотекой. Назначьте мне куратора.
– Пообщайся с моей задницей – а то башка что-то разболелась.
– Каждый показатель будет у меня доступным для восприятия и восстановимым – просто перебери их двумя пальцами, и вжик-вжик, сэр, – что искали, то вам и выскочит.
– Ты настолько влюблён в документы? Что, попал под приворотные чары резинового клея?
– Мы им скоро накостыляем. Хочу быть там, чтобы этому поспособствовать.
– Никто не хочет ехать в Сайгон. Ты хочешь на Тайвань.
– Господин полковник, при всём глубочайшем уважении, сэр, ваши намёки не имеют под собой никаких оснований. Мы им скоро накостыляем.
– Я это не к тому, что мы им не накостыляем, Шкип. Я имел в виду, что мы не победим безусловно, по умолчанию.