Осень в тот год пришла ранняя, с заморозками, проливными дождями. Налетели холодные ветры, разорвали густое плетение жёлтой и красной листвы. И не успели берёзы с осинами вдоволь нашептаться тревожно: «Лес шумит, что-то будет, лес шумит, что-то будет», как ледяные струи забили по веткам и листья беззвучно полетели к земле.
Дождавшись, когда небо освободилось от первых больших дождей, Иванна собралась в город. Разольётся ручей – закроется дорога через овраг. До самой зимы меси по колено грязь в обход.
– В добрый час девица-красавица пожаловала, – встретил Иванну в лавке Евсей. – Хотел за тобой посылать, а ты – вон она.
– Финифть принесла на продажу, к зиме пополнить запасы.
Иванна достала подвески, покачала за дужки. На одной стороне чечевиц сияло лучистое солнце, на другой – голубел светел месяц.
– Чудо чудное, – залюбовался Евсей. – Видно, мастер о дальней дороге думал, что поместил дневной и ночной свет.
Иванна кивнула. О чём же ей было думать, как не о дорогах, по которым плутает брат.
– За то, что старого купца не забываешь, тебе, помимо платы, подарочек причитается. – Евсей развязал тесёмки подвешенного к поясу кожаного кошеля.
– Спасибо за доброту, – заторопилась Иванна. – Только не нуждаюсь я принимать от чужих подарки, хотя бы и от тебя.
– Ты погоди гордиться. Подарок подарку рознь. Поутру заходил камнесечец с Москва-реки. «Мальчонка, – говорит, – у соседа проживал. Прознав, что я во Владимир собрался, велел к тебе принести, чтобы ты сестре его передал». – Евсей отыскал в кошеле берёсту, протянул Иванне. – Прочитать или сама разберёшь?
– Разберу, с малолетства отцом обучена.
«Иванне поклон, – зазвучали буквы Дёмкиным голосом. – Ушёл далеко. Когда вернусь, всё расскажу. Дело важное».
Внизу стояло: «Дементий», ещё ниже в углу – «брат».
«Жив, главное, жив». У Иванны от радости вспыхнули щёки.
– Я москвича расспросил, не велено ли чего на словах передать. «Велено, – говорит, – сестре доставить». Вот и весь сказ.
По посаду Иванна шла улыбаясь, не пряча глаз. И небо для радостной вести очистилось, проступило синей финифтью сквозь серые тучи, и солнце пригрело. «Жив, главное, жив». Иванна сняла с головы платок, высвободила перевитую лентой косу.
– Ай да девица, ай да королевна заморская! – прозвучал вдруг задорный окрик. Из-за поворота выехали два всадника – молодой и постарше, перегородили дорогу. Оба были в дорогих корзнах. На собольих околышках шапок светились бляшки.
В том, кто постарше, Иванна признала князя. Она бросилась в сторону, на ходу закрываясь платком. «Только бы не увидел. Скорее, скорее», – подгоняла она себя.
– Серые волки мы, что ли, что девицы убегают? – засмеялся вслед молодой. Это он назвал Иванну королевной.
Князь провёл рукой по лицу, словно снимал приставшую паутину. Он силился вспомнить, где видел девицу. Память у него была цепкая, однажды увиденное запечатлевалось навсегда. А тут почему-то всплывали осины, болото, мальчонка с волком, разнаряженная русалка, растаявшая в облаке или дыму.
– Поспешим на подворье, Пётр. – Князь сбросил болотную оторопь. – Красавиц во Владимире много. Государственные дела промедлений не терпят.
– Князь-государь Андрей Юрьевич, верно, и этот не угодит.
– Угодит или нет, – не выслушав, не узнаешь.
Речь шла о зодчем, прибывшем из Новгорода. Ростовские и суздальские хитрецы уже побывали. Кто на словах объяснял, кто рисовал на пергаменте, каким ему представлялся будущий храм. Для этого случая все собирались в Стольной горнице, устланной персидскими коврами; лавки вдоль стен красовались шёлковыми голубыми полавочниками. Помимо ближних бояр и Кучковых, находившихся неотлучно при князе, звались священник Никола и летописец Кузьмище Киянин. Встречи с зодчими Андрей Юрьевич обставлял, словно приём посла. Являлся в княжьем наряде, в сопровождении сыновей. Пышностью он хотел внушить мысль о величии. Зодчие и сами понимали, что от главного здания будет зависеть облик новой столицы и выглядеть храм должен торжественно. Но всё, что они предлагали, князь отвергал.
– По-другому храм должен стоять, – произносил он хмуро.
Зодчие пожимали плечами, уходили, однако, непосрамлёнными. И ростовцам, и суздальцам Андрей Юрьевич повелел завершить заложенные отцом строения, работа над которыми прервалась из-за усобиц. Почётный заказ примирил мастеров с неудачей.
Из ближних городов никого больше ждать не приходилось. Из дальних первым на княжий зов откликнулся славный своими церквами Новгород. Посмотреть на храм с летящими в небо тринадцатью куполами приезжали когда-то со всей Руси.