Иванна шла от дерева к дереву с охапкой венков и пучком принесённых из дому цветных тесёмок. Она чувствовала себя хозяйкой. Ей нравилось одаривать лес, развешивать венки, вплетать в ветви разноцветные лоскутки. Деревья радовались своему празднику, стояли гордые, в солнечных светлых бликах, как в россыпи золотых бляшек. «Это тебе», – говорила Иванна. Она вешала венок на берёзу и проводила ладонью по белой шелковистой коре. «Это тебе». Ладонь поглаживала шершавый ствол ели. На осину, возле которой остановила когда-то князя, готового спустить тетиву, Иванна повесила три венка, навязала на ветви множество ленточек: «Это тебе». Для всего леса она пропела:
Прозвенели в лад песне кольца с семью лепестками, звякнула гибкая гривна. Иванна всё ближе продвигалась к дороге.
Серый в яблоках крапчатый конь бежал неторопливой рысью. Всадник сидел свободно, чуть отвалясь назад. Ни дружинника, ни торгового гостя всадник не напоминал. Дружинник имел бы лук за плечами, а не один лишь у пояса короткий меч; торговый гость тюки с товаром перекинул бы через седло. И всё же по лесу ехал человек не простой. Широкие плечи и грудь облегал тёмный кафтан нездешнего кроя. На шапке красовалась финифтяная бляшка с изображением святого Луки – покровителя живописцев. Отливавшие тёмной медью волосы спускались на лоб ровно уложенными прядями.
Дорога, зажатая с двух сторон цветущим кустарником, напоминала ярко расписанный коридор. Деревья казались столбами, несущими синий свод. Было тихо, светло, безлюдно.
Вдруг из-за поворота в самом конце коридора показался конный отряд в три человека. На ходу отряд перестроился. Ехавший первым придержал своего коня и пропустил вперёд двух других, занявших края дороги. Образовалось подобие треугольника с остриём, обращённым назад. Дорога давала единственную возможность избежать столкновения. Нужно было спрыгнуть на землю и пробиться с конём сквозь кусты. Вместо этого рыжеволосый всадник пустил крапчатого в полный галоп. Треугольник с гиканьем приближался. Стали видны праздничные кафтаны, кожаные черпаки под сёдлами. Неразличимыми оставались лишь лица, замотанные холстиной до самых глаз. Вот первые двое перебросили что-то друг другу. Мелькнул и исчез ловко подхваченный кругляшок. Всадник изготовился, подался вперёд. И в тот самый момент, когда протянувшаяся через дорогу верёвка должна была выбить его из седла, он выхватил подвешенный к поясу меч. Взмах рассёк воздух, обрывки верёвки взлетели по сторонам. Одновременно нарушилось треугольное построение. Левую руку всадник выбросил вбок. Скакавший в острие треугольника встретился с кулаком, напоминавшим по твёрдости боевой молот, и вылетел из седла. Проклятия и громкая ругань огласили лесную дорогу.
– Хватайте рыжего дьявола, бейте! Уйдёт!
Две стрелы полетели вдогонку быстро удалявшемуся всаднику. Одна просвистела мимо виска, царапнув бляшку на шапке. Вторая, уже на излёте, вонзилась между лопатками. Всадник попытался ухватиться за шею коня. Но руки разжались, в глазах померк свет.
Услышав тревожные крики, Иванна подкралась к самой дороге и раздвинула ветви ольшаника. В праздничный день совершалось злодейство. Иванна увидела, как двое с закрытыми лицами приподняли с земли неподвижно лежавшего человека и волоком потащили через кусты.
– Бросьте подальше, чтобы на глаза не попался мимоходящим! – крикнул вдогонку третий.
Он стоял к Иванне спиной, но голос Иванна узнала. Она подождала, пока двое бросили свою ношу под развесистой елью и вернулись к коням. Взметнулось и опало облако серой пыли. Потонул в птичьем щебете цокот копыт. Дорога стала безлюдной.
Человек под елью лежал лицом вниз. Под правой лопаткой торчала стрела, но жизнь сохранялась в недвижном теле. Приложив ухо к левому боку, Иванна различила глухие удары. Ни на мгновение она не промедлила. Быстро нашла придорожные листья и цветы вероники, растёрла в кашицу. Потом, собрав всю силу в руках, рывком выдернула стрелу, повернула раненого на бок, дала стечь первой крови, прошептала семь раз: «Чёрное – в землю, синее – в небо, красное – никуда». На седьмой раз кровь послушалась, перестала течь. Иванна обмазала рану цветочной кашицей, перевязала тряпицей, оторванной от подола платья. В сознание раненый не приходил. Лицо в обрамлении рыжих волос делалось всё бледнее. В избе у Иванны хранился горшочек с живительной смолкой. Путь через лес и болото короткий. Она успеет, спасёт, не выдаст рыжеволосого смерти. Кто Кучкову враг – её тот друг.