– А чё так? Счастливой любви тоже много. Вот у тебя с мужем, например. Или… у нас с тобой, если бы мужа у тебя не было.
– Дурачок ты, Лёня! Ладно, давай о несчастной тогда.
– Хорошо. О несчастной… о несчастной… а вот! На самом деле, кстати, было. Недавно совсем произошло. Был у меня друг. Витя Правдолюбов. Может, знаешь? Нет, не знаешь? Ну и ладно. Так вот. И была у него девушка…
– Как звали?
Бес на секунду задумался, но тут же нашёлся:
– Да Юля, как и тебя. В нашем районе каждая вторая Юля. Но имя-то красивое.
– Да, красивое. И что? – Юлечкино стыдливое покраснение на лице приняло ещё более удовлетворённое выражение.
– Он её очень сильно любил. А она полюбила другого. Такое часто случается. Ну, она просто поняла, что Витя был ошибкой в её жизни. Она мучилась, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла больше быть с Витей, хотела быть с тем, другим. Но и решиться на разрыв тоже не могла, потому что боялась сделать Вите больно, ведь Витя её очень сильно любил…
– Ну это понятно, – перебила она. – И что она сделала?
Бес многозначительно вздохнул.
– Ничего. Стала встречаться с тем другим.
– А как же Витя?
– И с Витей тоже. Потому что знала, что Витя не переживёт, если она его бросит.
– Ну уж она и деловая, конечно, эта Юля! – с негодованием всплеснула руками Юлечка. – Разве так можно делать? Дура какая-то!..
– Ну а что ей оставалось делать? Вот ты бы что на её месте сделала?
– Я? При чём здесь я? С мужем… то есть с Витей бы осталась!
– Да, но она не любила ведь больше Витю! Она другого любила! А с Витей была просто… потому что боялась за него! Из-за жалости, понимаешь?
– Ну, ладно. И что дальше?
Бес снова на секунду задумался и снова быстро нашёлся:
– А дальше Витя как-то всё узнал… Кто-то нехороший ему донёс…
– Почему это нехороший?
– Потому что хороший человек в чужую личную жизнь не полезет. Это легко со стороны рассуждать. А когда сам в такой шкуре окажешься…
– Это понятно, – снова перебила она. – И что он сделал?
– Напился с горя пьяный и с балкона прыгнул.
– И что? – Юлечка побледнела. – Насмерть?
– Не, чудом живой остался! Хотя лучше бы и насмерть, наверно… А так и девушку потерял, и калека на всю жизнь…
– А она что? Не вернулась к нему после этого?
– Нет. Теперь уже ничего не вернёшь… Ты бы вернулась?
– Не знаю… Какую ты мне страшную историю рассказал, Лёнечка… Я теперь всё время думать буду про это…
Бес легонько приобнял её.
– Не переживай. Прости меня, надо было лучше про счастливую любовь рассказать…
– Надо было…
Юлечка, в порыве расстроенных чувств наклонив было голову в сторону Лёни, стремительно отпрянула, потому что в магазин зашёл один из тех немногочисленных покупателей. Раньше всякий покупатель в это время её радовал, потому что скучно, теперь же он отчего-то показался не к месту и даже немного разозлил.
* * *
Как странно. Как нелепо. Как глупо. Как безрассудно. Как пленительно. Как тягостно. Как сладостно. Как безумно. Кажется, Юлечка сошла с ума.
Она, точно наивная девчонка, влюбилась в охранника Лёню. И сама себя ругала. И сама себя оправдывала. И не знала, что делать. Её любовь, её страсть перешла все границы…
Вот уже несколько дней она ходила по краю пропасти. И не могла остановиться. Пропасть насколько страшила, настолько и притягивала.
Ещё недавно всё ограничивалось поцелуями после работы. А потом вдруг поцелуи повлекли за собой и большее – сумасшедший, непередаваемый, кошмарный секс в Лёниной машине прямо возле дома, почти под окнами квартиры, где наивно, добросердечно и искренне ждали муж и маленький Ванечка.
Лёня оказался сногсшибательным, непредсказуемым, безгранично страстным любовником. Он хотел всегда и везде. И она вслед за ним тоже хотела его всегда и везде.
Сначала это происходило в туалете во время работы, затем в редкие подходящие дни у неё дома, когда по стечению обстоятельств мужа не было, Ванечка домучивал последние часы в детском садике, а ей самой время ещё не пришло выходить на работу.
О, безумие!.. На кухне, где столько прожито, сказано, переварено с мужем. В ванной, где за всё время с мужем были только робкие объятья, а потом робкий же конфуз. В туалете, куда она вообще никого никогда не впускала и думала, что никогда не впустила бы. В зале, на полу, где рос, ползая и обретая себя, любимый больше жизни Ванечка.
И, наконец, в спальне, на постели, где пережито немыслимое количество счастливых ночей с мужем, на той самой постели, где был самый первый раз, на той самой постели, где в трогательных чувствах положилось трогательное начало любимейшему Ванечке.