— А как думаешь ты?
— Я лично не знаю, как там было на самом деле, но то что мы сейчас в дерьме — я не сомневаюсь.
В ушах у Агнешки стоял ровный гул и дребезжание люминесцентных ламп, тускло освещавших тёмные, узкие улочки между жилыми зданиями — нагромождениями коробчатых комнат друг на друга, которые упирались в самый «потолок» спутника Марса. Духота, сырость, свисающие провода и капли из подтекающих труб, падающие на голову словно небольшой дождь... У Агнешки начинала болеть голова.
— Я смотрю в чёрные окна домов, и представляю что всё это сплошная чёрная дыра, — сказал le Samouraï. — Это место все силы высасывает из людей. Их надежды, мечты. Души, в конце-концов.
— Куда ты меня ведёшь, в конце-концов? — спросил Агнешка и остановилась.
— Мы идём в «Зарядник». На Фобосе кроме лавок дельцов только одно предприятие — пушка «Колумбиада». Воплощение идеи одного древнего писателя-фантаста. Корабли привозят грузы в здешний космопорт, оттуда они загружаются в «снаряды», которые затем поднимаются вверх в «Заряднике» и заряжаются в «Ствол».
Le Samouraï говорил и одновременно складывал пальцы правой руки, выставляя большой и указательный.
— «Ствол» — это электромагнитная катапульта в кратере Стикни на поверхности. Снаряды с грузом разгоняются в катапульте и ими «стреляют» в Юпитер, в его спутники и дальше за пояс астероидов.
В Агнешку он прицелился указательным пальцем, и ткнул им в её лоб пару раз.
— Вращение Фобоса вокруг Марса придаёт снарядам дополнительное ускорение, — тем же указательным пальцем le Samouraï описал круги в воздухе.
— Выйдем на поверхность?
— Да, именно. Наши люди снаружи. Сядем в одну из «болванок», там напялим скафандры.
Первым делом они стали готовить скафандры к выходу в открытый космос. Поменяли патроны для поглощения углекислого газа, сверили уровень кислорода, проверили заряд в аккумуляторах, замерили протечки и удивились знанию подготовки друг друга.
Покончив с техникой, Агнешка разделась до белья и аккуратно сложила одежду, рассовала её внутрь скафандра в специальные карманы.
— До поверхности будем подниматься ещё час, ты чего? — спросил le Samouraï.
— А где ты прячешь свою le Katana, le Samouraï? — жарко задышала Агнешка ему в правое ухо, подойдя вплотную.
— Вот, значит, как? Если уж так неймётся, то сделаем по-моему.
— Что значит «по-твоему»?
— …..снимай всё остальное и давай мне.
Агнешка протянула ему свои трусы, майку и чулки с обеих ног.
— …..сигареты у тебя есть? — спросил le Samouraï.
Зубами он вытянул одну из вежливо предоставленной пачки «Halāl-Harām Tobacco». Агнешка дала ему подкурить.
Пропустив дым в свои лёгкие, le Samouraï погрузился в себя, сидя на ящике с запасными патронами для вентиляции скафандров, и насладился теплом чужого тела c чужой одежды на своей коже. Его влечение к Агнешке заметно увеличивалось.
— Садись ко мне, — попросил он.
— Мне что теперь, твой плащ надеть?
Агнешка села на него, лицом к лицу.
— Да, и мою шляпу конечно, — он улыбнулся, накинув ей на голову свою федору. — Тебе это всё зачем?
— Так можно быстро понять кто ты такой: мягкий ты или жестокий, сильный или слабый. Можно тобой крутить и вертеть, или нет.
— Ну, и что скажешь? «Слабак», наверное?
— Ну, пока ты ведёшь сам. И не просишь на тебя помочиться, например.
— Что, многие просят? Сколько же их было?
— Достаточно.
— Может, и мне стоит попросить?
— Уже не выйдет. Я облегчилась в порту.
— Жаль. А что же до жестокости, или мягкости?
— Меня ты вряд ли сможешь обидеть.
— Почему это? Сейчас достану кастет из кармана плаща, и все зубки золотые вытащу пассатижами.
— Да ну?
— У меня остался знакомый скупщик-ювелир на Луне. Переплавит их мне в кольца, или запонки. Многим хорошим людям было нечем отдавать долги, я знаю о чём говорю.
— Я же себе серебряные поставлю потом.
— Ладно, хватит этой пустой болтовни...
С полчаса они брели пешком по серому грунту под чёрными небесами в полнейшей тишине. Агнешка слышала только собственные выдохи и вдохи в скафандре. По радиосвязи они не переговаривались — их могли прослушивать. Можно было только ощутить ногами вибрации от разгона гружёных снарядов в Колумбиаде, чья рельсовая дорога с кольцами обмоток была протянута по склону кратера Стикни.
Le Samouraï вдруг остановился, повернулся к Агнешке и указал пальцем в грунт. Через пару минут со всех сторон вокруг открылись люки, из которых вылезли люди в скафандрах с винтовками Армалайт, прицепленными к поясам. Люди встали в ровное построение и вскинули оружие.