— Дочь она тебе, или свекровь, или ещё кто — мне плевать, сегодня ей достанется как следует пока не скажешь!
Девушка с мешком на голове сидела спокойно пару секунд. После чего резко дёрнулась и завертела головой из стороны в сторону. Пауэрс напрягся и покраснел, удерживая затянутый мешок. Старуха отвернулась, не в силах видеть такое зрелище.
— В резиденцию её величества прорываются толпы, — раздалось из рации на груди Пауэрса. — Снайперы на соседних зданиях сообщают что не будут открывать огонь и уходят с позиций. Толпы выносят из дворца слуг с отрубленными конечностями. Её величество должна прибыть в космопорт, повторяю...
Пауэрс снял мешок с головы и девушка отчаянно задышала. Он взял старуху за подбородок и повернул её лицо к себе.
— Не вижу прежней дерзости в твоих глазах! Куда гордость твоя делась теперь? — заорал Пауэрс.
— Не говори ему, — простонала девушка. — Он всё равно нас убьёт.
— Я не знаю где он, — сказала старуха, глядя прямо в глаза Пауэрсу.
— Тогда скажи куда ОН МОГ ПОЙТИ, ПРОКЛЯТАЯ ДУРА!
— Может, к своему брату, в бар на седьмой улице, я НЕ ЗНАЮ! — ответила она.
— Как называется ЭТОТ БАР?
— «МЕ-ЧТА»! Чтоб вы все сдохли, уроды!
— От вас никакого проку... — сказал Пауэрс, надев мешок обратно на голову девушке. — Этой тоже мешок на голову, Нгуен!
— Есть, майор, — сказала Самболь и выполнила приказ.
Пауэрс перезарядил пистолет, одёрнул затвор и выстрелил в головы девушке и старухе. Мешки на их головах заполнились кровью изнутри.
— Эти мешки очень удобны, Нгуен, — сказал Пауэрс. — Когда стреляешь этим курицам в головы, их кровь с мозгами не разлетается по всей комнате и не пачкает одежду. Понимаешь, Нгуен?
Он улыбнулся.
— Да, майор, — ответила Самболь. — Но не обязательно было их убивать.
— Обязательно. Именем её величества, я объявляю на этой дебильной планете чрезвычайное положение. Чрезвычайное время — чрезвычайные меры. Смекаешь, Нгуен?
— Да, майор.
— То‑то же.
Игорь Кромвель, инженер-монтажник с водородного завода Тексако, попросил ещё пятьдесят грамм меркурианского рома в свою рюмку.
— Я всё задаюсь таким вопросом, Строук, — обратился он к бармену по имени Строук, поднося рюмку ко рту. — Почему в нашем районе после урагана только твой бар остался стоять как ни в чём не бывало?
— Потому что Богу угодно чтобы детям его было где надраться и отвести душу, особенно в такое тяжёлое время, — спокойно ответил Строук, натирая мокрой тряпкой барную стойку.
— Лучше б ему было угодно не сносить мой дом ураганом... — проворчал Стрингфеллоу Дайс.
Стрингфеллоу лежал головой на стойке. В прошлом он был пилотом корпоративного вертолёта, на котором перевозил важных шишек из Тексако между посадочными площадками на их заводах. Теперь же он был просто алкоголиком, пьющим и снимавшим комнату на деньги своей жалостливой бывшей жены Марты.
— Твой дом всё равно забрал банк за долги по ипотеке, ещё до урагана! — бодро воскликнул Строук. — Подними голову, я протру под тобой.
Стрингфеллоу отлепил щёку от стойки и поднял голову.
— Да, не напоминай... — тихо сказал он. — Лучше налей мне тоже, как Игорю.
— Э-э, нет, дружок! — сказал Строук. — Свой кредит доверия за эту неделю ты исчерпал! Пусть твоя распрекрасная Марта сначала придёт и заплатит.
— Да ей зарплату задержали... В конце месяца обещали выдать... Ай, тьфу, не очень‑то и хотелось!
Стрингфеллоу плюнул себе под ноги.
— Чёрт, сигареты кончились... — пощупал он свои нагрудные карманы и ничего в них не нашёл.
Он встал, шатаясь, из‑за стойки и направился к столикам с переполненными пепельницами, надеясь найти в них недокуренные бычки.
— На улицах вроде бы революция начинается, а ты сидишь здесь, — спросил Строук у Игоря. — Чего вдруг?
— Хе-хе, а ты почему свой бар не закрыл? — засмеялся Игорь. — Да потому что проходили мы это всё не раз. Побуянят и затихнут. Любят а то показывать по телевизору как какой‑нибудь молодой человек кидает камни в полицейских. Красивый образ, конечно — одинокий герой против закона. Но эти телеоператоры никогда не возьмут ракурс чуть правее, или левее, ведь там сидят обычные люди, типа нас, в баре, спокойно пьют свой ром и понимают, что ничего не изменится. А вообще, налей‑ка мне ещё...
Когда неуклюжий Стрингфеллоу почти добрался до столика, его чуть не сбил с ног мальчик, вбежавший в бар.
— Твою мать, пацан, зенки разуй! — пролепетал недовольно Стрингфеллоу.
— Строук, за мной идут мешки! — звонко закричал мальчик. Он запыхался и переводил дыхание.
— Точно? — спросил Строук.
— Да!
— Прячься на кухне, я их задержу! — сказал Строук и пригнулся за стойкой.